西游记俄文版第二章第四十六节1.4

 –  Там находится буддийский монах,  – проговорил тогда Трипитака.

Чжу Ба  цзе громким голосом повторил то же самое.

Вслед за этим крышка ящика открылась и оттуда с барабанным боем, воспевая Будду, появился послушник. Это вызвало всеобщий восторг, и все как один громко захлопали в ладоши. Что же касается государственных наставников  даосов, то они стояли молча, плотно сжав губы.

–  Нет сомнения в том, что этим монахам помогают духи,  – сказал тогда правитель.  – Иначе как бы мог очутиться в ящике буддийский монах   Ведь посадили туда даоса. Ну, допустим, что в ящик каким  то образом проник цирюльник, который обрил послушника, но откуда взялась монашеская ряса   Ведь она словно сшита на него. И потом, почему он обращается к Будде   Нет, дорогие наставники, вы должны уступить этим монахам. Пусть идут своей дорогой.

–  Ваше величество,  – возразил тут даос Сила тигра,  – как говорится:   За шашками встретились достойные соперники, полководец столкнулся с равным по силе противником  . В молодости, живя на горе Чжуннаньшань, мы овладели военным искусством, в котором и хотим посостязаться с ними.

–  В чем же состоит ваше искусство    – спросил правитель.

–  Таинственная сила, которой мы обладаем, заключается в том, что мы можем водворить на место отрубленную голову; нам можно разрезать живот, вынуть все внутренности, и мы, как ни в чем не бывало, вернем их на прежнее место; мы можем даже опуститься в котел с кипящим маслом.

–  Да ведь это верная смерть,  – с ужасом сказал император.

–  Если бы мы не обладали подобной силой, я не осмелился бы заговорить об этом,  – возразил даос.  – Нет, мы требуем, чтобы они посостязались с нами, иначе мы не успокоимся.

–  Ну что же,  – обратился к паломникам правитель,  – придется вам согласиться. Иначе мои наставники не отпустят вас.

Сунь У  кун, который все еще оставался цикадой и говорил Трипитаке, что ему следует делать, услышав подобное предложение, принял свой обычный вид и, громко рассмеявшись, воскликнул:

–  Ну и повезло же мне! Покупатель сам идет к дверям нашей лавки.

–  Чему тут радоваться, не понимаю,  – удивился Чжу Ба  цзе.  – Все три способа, о которых он говорил,  – это кратчайший путь к смерти.

–  Ты еще не знаешь, на что я способен,  – сказал Сунь У  кун.

–  Дорогой брат,  – отвечал Чжу Ба  цзе,  – хватит с тебя тех превращений, которые ты уже проделал. Неужели у тебя в запасе имеются еще какие  то чудеса  

Тогда Сунь У  кун отвечал ему:

 

Если мне отрубят голову –

Все равно не замолчу,

Если мне отрубят руки –

Все равно поколочу!

Если мне отрубят ноги –

Я смогу ходить без них,

Если вскроют мне утробу –

Буду я живей других.

И себя легко и просто

Вновь слеплю я, как пельмень,

Защиплю – и все на место

Снова станет в тот же день…

А в кипящем этом масле

Искупаться – не беда!

Для меня оно, как в бане

Подогретая вода.

 

Выслушав его, Чжу Ба  цзе и Ша  сэн не могли удержаться и расхохотались. Между тем Сунь У  кун выступил вперед и сказал:

–  Ваше величество, я согласен, пусть мне отрубят голову.

–  Как, тебе известен этот способ    – удивился император.

–  В прежние годы, когда я в монастыре занимался самоусовершенствованием,  – сказал Сунь У  кун,  – мне посчастливилось встретиться с одним буддийским монахом, который и обучил меня способу усечения головы. Насколько хорош этот способ, я не знаю. Но сейчас можно его испробовать.

–  Этот монах по молодости лет совершенно не понимает, что говорит,  – сказал с усмешкой правитель.  – Как можно рисковать собственной головой   Разве это шутки   Ведь голова – самая главная из шести частей тела. С ее отсечением наступает смерть.

–  Ваше величество,  – сказал тут даос Сила тигра,  – этого  то мы и хотим. Только их смерть может успокоить наш гнев.

Правитель послушал даоса и приказал готовить помост для отсечения головы, а перед ним выстроить три тысячи солдат дворцовой гвардии.

–  Пусть первым на отсечение головы пойдет буддийский монах,  – приказал правитель.

–  С большим удовольствием,  – радостно воскликнул Сунь У  кун.  – Вы уж извините меня, наставник,  – сказал он, громко обращаясь к даосу.  – За мою неучтивость придется мне первому идти.

–  Ученик мой,  – остановил его Трипитака.  – Будь осторожнее. Это не шутка!

–  А что мне их бояться    – возразил Сунь У  кун.  – Уберите свои руки, учитель, и дайте мне пройти.

И вот, когда Великий Мудрец поднялся на помост, палачи схватили его, связали и положили его голову на плаху.

–  Рубить!  – раздался приказ.

Зазвенел меч, и голова Сунь У  куна отлетела прочь. Палач отшвырнул ее ногой, и она покатилась, словно арбуз, остановившись в сорока шагах от места казни. Крови не было. Вдруг послышался голос:

–  Голова, назад!

Даос Сила оленя даже растерялся, услышав это, и, произнеся заклинание, вызвал местных духов земли.

–  Удержите голову на месте,  – приказал он им,  – и, когда мы возьмем верх над этими монахами, я попрошу правителя вместо кумирни выстроить храм, а ваши статуи, сделанные из глины, заменить статуями из чистого золота.

Местные духи, находившиеся во власти даосов, не посмели ослушаться приказа и сделали так, что голова Сунь У  куна как бы приросла к месту. Никакие заклинания не помогали.

Сунь У  кун уже не на шутку перепугался. Сжав кулаки, он поднатужился и, разорвав веревки, крикнул:

–  Расти!

В тот же миг у него появилась новая голова. Палачи и дворцовая гвардия были повержены в ужас. Главный палач поспешил к правителю.

–  Ваше величество,  – молвил он,  – у монаха выросла новая голова.

–  Кто мог подумать, что он обладает такими способностями,  – не без ехидства шепнул Чжу Ба  цзе Ша  сэну.

–  Он обладает способностью семидесяти двух перевоплощений,  – сказал Ша  сэн.  – Значит, семьдесят два раза у него может вырастать новая голова.

В этот момент к ним подошел Сунь У  кун.

–  Учитель!

–  Дорогой ученик мой!  – обрадовался Трипитака.  – Тебе пришлось тяжело,  – участливо сказал он.

–  Нисколько,  – отвечал Сунь У  кун.  – Все это для меня просто шутка.

–  Дорогой брат,  – сказал тут Чжу Ба  цзе.  – Может быть, приложить к ране какое  нибудь лекарство  

–  А ты посмотри, есть ли у меня рана.

Дурень пощупал шею Сунь У  куна и замер от удивления.

–  Да ведь это чудесно, это замечательно!  – восклицал он.  – Никаких следов!