西游记俄文版第三章第五十六节1.5

 –   Дорогой мой наставник!   – сказал он, наконец, сквозь смех,   – в тебе нет ни благодарности, ни справедливости! Вспомни сколько трудов я положил, сколько мучений перенес, и все ради того, чтобы ты мог спокойно следовать на Запад за священными книгами. А сейчас, только лишь потому, что я убил этих двух негодяев, ты подстрекаешь их души жаловаться на меня, старого Сунь У   куна! Да, я их убил, но ведь я сделал это ради твоего спасения! Сам посуди, я никогда не попал бы в эти края и не убил этих негодяев, если бы ты не отправился за священными книгами, а я не стал бы твоим верным учеником. Так давай лучше я сам прочту над ними молитву!

Он решительными шагами подошел к могиле, трижды ударил по ней своим посохом и закричал:

–   Слушайте меня, проклятые грабители! Вы изо всей силы били меня по голове. Первый раз вы нанесли мне восемь ударов, второй раз столько же. Боли я не почувствовал, зато рассердили вы меня не на шутку. Поэтому я и убил вас. Можете жаловаться на меня кому угодно. Я ничуть не боюсь. Это истинная правда. Меня знает сам Нефритовый император, небесный князь слушает мои советы, небесные духи, обитающие на двадцати восьми созвездиях, страшатся меня. При моем появлении трепещут властители девяти небесных светил. Передо мною становятся на колени духи – покровители городов. Великий дух – властитель священной Восточной горы1 и тот боится меня! Судьи смерти находились у меня в услужении. Моими учениками были духи Чаншэнь. Со мной ведут дружбу духи трех сфер, пяти чистилищ ада и десяти стран света. Идите, жалуйтесь кому угодно и куда угодно!

Танский монах от этих слов сильно встревожился.

–   Брат мой!   – взволнованно произнес он.   – Я читал свою молитву лишь потому, что хотел образумить тебя, пробудить в тебе любовь к живым существам и направить по пути добродетели. Как же это ты принял ее всерьез, а   

–   О мой наставник!   – огорченно отвечал Сунь У   кун,   – так шутить нельзя! Ну, а теперь нам надо поскорее найти пристанище на ночь.

Танский монах, досадуя в душе, взобрался на коня, и путники двинулись дальше.

Всю дорогу Великий Мудрец был в плохом настроении. Чжу Ба   цзе и Ша   сэн тоже испытывали досаду. Однако они продолжали свой путь, стараясь делать вид, что ничего не произошло. Дорога, по которой они шли, вела на Запад. Вдруг они заметили в стороне от дороги какую   то усадьбу, огороженную высоким забором. Указывая на нее плетью, Танский монах предложил своим спутникам:

–   Давайте попросимся здесь переночевать.

–   Вот это дело!   – отозвался Чжу Ба   цзе.

Подъехав поближе, Танский монах слез с коня и стал осматриваться. Ему очень понравилась усадьба и ее окрестности.

 

К усадьбе тропочка ведет,

Стоят деревья у ворот,

Толпою заграждая вход…

Как бы узнать, кто там живет   

Отрада слуха и очей –

Бежит, спешит с окрестных гор,

Сверкая и журча, ручей

И, вырываясь на простор,

Несет прохладу на поля.

В последнем золоте лучей

Спокойно нежится земля,

Дневную жажду утоля,

Переходя в объятья сна…

И блещут красотою риз

Голубоватая сосна

И изумрудный кипарис.

Устало шепчут тополя,

Едва лепечут ив листы,

Смолкают птичьи голоса,

Смыкают яркие глаза

Благоуханные цветы,

Небес темнеет бирюза,

Ложится светлая роса

На засыпающий тростник.

Доносится протяжный крик –

То ночь приветствует петух…

Зажегся первый свет в окне,

Последний луч зари потух,

И в каждой хижине, везде,

Поспела каша на огне

Для тех, кто день провел в труде…

И вот ночная мгла легла

На крыши горного села.

 

Танский монах направился к усадьбе и увидел старца, который выходил из ворот. Они обменялись приветствиями и принялись задавать вопросы друг другу.

–   Откуда изволил пожаловать, благочестивый отец      – спросил старец.

–   Я, бедный монах, следую из восточных земель по повелению Танского государя, который послал меня на Запад за священными книгами. Путь мой как раз пролегает мимо вашей усадьбы, а так как время позднее, я и осмелился просить разрешения переночевать здесь.

–   Ваши земли от этой усадьбы отделяет огромное расстояние,   – заметил старец,   – как же это ты отважился пуститься в столь дальний путь один, переправляться через глубокие реки и переходить через высокие горы   

–   Я не один,   – отвечал Танский монах: – меня сопровождают три моих ученика.

–   Где же они, твои уважаемые ученики   

Танский монах указал на край дороги:

–   Вот они!

Старец посмотрел в указанном направлении, увидел Сунь У   куна, Чжу Ба   цзе и Ша   сэна и, напуганный их безобразным видом, бросился к воротам. Но Сюань   цзан удержал его:

–   Благодетель ты мой!   – воскликнул он.   – Умоляю тебя, прояви милосердие и пусти нас переночевать.

От страха у старца зуб на зуб не попадал, он не мог вымолвить ни слова и только мотал головой и отмахивался.

–   Не… не… Они не похожи на людей!   – запинаясь выговорил он наконец.   – Э   э   это же оборотни   чудовища!

Танский монах стал его успокаивать:

–   Благодетель ты мой! Не бойся! Мои ученики хоть и не блещут красотой, но в действительности вовсе не злые духи и не оборотни.

–   О небо!   – не переставал изумляться старец,   – один твой ученик точь   в   точь злой дух – якша, у другого лошадиная морда, а третьего не отличишь от бога Грома.