西游记俄文版第四章第八十一节1.1

 из которой читатель узнает о том, как смышленая обезьяна распознала оборотня и как в бору Черных сосен ученики искали своего наставника

 

Наш рассказ мы прервали на том, как Танский монах и его ученики познакомились с обитателями монастыря Созерцания лесов и обуздания морей, где их приветливо встретили и сытно накормили. Подкрепившись, путники отдали остатки пищи спасенной девице, которая тоже немного поела. Вскоре стемнело, и в доме настоятеля зажгли фонари. Сюда целой толпой пришли монахи. Им очень хотелось узнать историю Танского монаха, почему он отправился за священными книгами, и, кроме того, любопытно было поглазеть на деву.

Сюань  цзан обратился к настоятелю с вопросом:

–  Не скажешь ли нам, благочестивый владыка монастыря, какова дорога на Запад   Мы завтра же, ранним утром, покинем вашу драгоценную обитель.

Лама вдруг опустился на колени, Танский монах сконфузился и начал поспешно поднимать его.

–  Что ты, владыка!  – торопливо заговорил он.  – Вставай скорей, прошу тебя! Ведь я просто спросил тебя о дороге! Зачем же выказывать мне такое уважение  

–  Почтенный наставник! Дорога на Запад прямая и ровная,  – отвечал лама,  – завтра утром можешь отправляться в путь, ни о чем не заботясь. Тревожит меня лишь одно обстоятельство, о котором я хотел сказать тебе, как только вошли твои спутники, но побоялся оскорбить твое достоинство. Сейчас, подкрепившись, я все же решил набраться смелости и скажу тебе всю правду. Ты, наставник, прибыл сюда из восточных земель, совершил путь далекий и трудный, и я буду очень рад. если ты со своими учениками расположишься на отдых в моей келье, но вот с девушкой не знаю, что делать. Куда бы ее устроить на ночлег  

–  Владыка! Ты только не подумай, что у нас насчет этой девы есть какие  либо дурные намерения,  – ответил Танский монах.  – Мы увидели ее утром, когда проходили через бор Черных сосен, она была привязана к дереву. Мой ученик Сунь У  кун ни за что не хотел спасать ее, а во мне пробудилось чувство сострадания, и я спас ее. Ты сам распорядись, куда ее уложить спать.

–  Поскольку ты, наставник, так великодушен,  – с чувством произнес настоятель,  – я устрою ее в храме Владыки неба, за его изваянием. Велю постлать ей сенца и приготовить постель, пусть себе спит.

–  Вот и хорошо!  – обрадовался Танский монах.

Послушники тут же повели деву в храм и устроили ей постель за престолом божества.

После этого Танский монах попросил настоятеля и всех монахов не заботиться больше о нем и его учениках, и все разошлись на покой.

–  Сунь У  кун! Ложись  ка пораньше, пораньше встанешь!  – ласково сказал Танский монах.  – Измучился небось.

Путники очень скоро заснули, а Сунь У  кун даже во сне охранял своего наставника, не отлучаясь от него ни на минуту.

 

Наступила глухая ночь.

Стихли звуки.

Не видно прохожих.

Безмолвье царит.

На востоке всплывает луна,

И кругла и ярка.

Тихо звезды мерцают.

Небесная блещет река.

В барабан бьют на башне.

И стража на смену спешит.

 

О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем. Утром Сунь У  кун поднялся первым, велел Чжу Ба  цзе и Ша  сэну собрать поклажу и приготовить коня, а сам стал будить наставника.

–  Наставник! Учитель!  – звал Сунь У  кун.

Танский монах приподнял голову, но ничего не ответил.

–  Что с тобой    – забеспокоился Сунь У  кун.

–  Голова кружится и в глазах темно,  – простонал Танский монах.  – Все тело болит, даже кости ломит.

Чжу Ба  цзе ощупал тело Сюань  цзана, тот весь горел.

–  Я знаю, в чем дело!  – засмеялся Чжу Ба  цзе.  – Видно, вчера учитель обрадовался бесплатной еде и съел лишнего, а спал, запрокинув голову, вот его и схватило.

–  Глупости!  – прикрикнул на Дурня Сунь У  кун.  – Вот я сейчас расспрошу самого наставника, тогда узнаем, что с ним.

–  В полночь я вставал по малой нужде,  – объяснил слабым голосом Танский монах,  – вышел с непокрытой головой, меня и продуло.

–  Вот это вполне возможно,  – подтвердил Сунь У  кун.  – Ну, а сейчас сможешь ты отправиться в дорогу  

–  Да что ты!  – произнес Танский монах.  – Я даже подняться не в силах, как же я заберусь на коня   Опять из  за меня задержка!

–  Наставник! Зачем ты так говоришь    – стал утешать его Сунь У  кун.  – Кого же ты задерживаешь   Знаешь пословицу:   Кто хоть один день был твоим учителем, чти его как отца родного до конца своей жизни!   Мы, твои ученики, все равно, что твои сыновья. Ведь не зря говорят:   Сыну не надобно золото, ни серебро, а нужна ему любовь родительская!   Раз ты захворал, о какой же задержке может идти речь   Почему бы нам не побыть здесь несколько дней, пока ты поправишься!

И вот все трое учеников принялись выхаживать своего больного учителя. Незаметно прошло утро, настал полдень, опять наступили сумерки, пролетела ночь, и снова забрезжил рассвет. Время шло незаметно, прошло два дня, а на третий Танский монах поднялся и подозвал к себе Сунь У  куна.

–  Эти дни мне было так плохо, что я не мог даже справиться о спасенной нами доброй женщине. Носили ли ей пищу    – спросил он.

Сунь У  кун засмеялся.

–  Что ты все о ней беспокоишься   Позаботился бы лучше о своем здоровье.