俄文版红楼梦第一卷第二十三章1.5

 

О том, чем ночи зимние приметны

 

Уже ночное время – третья стража,

сны видит слива, спит бамбук устало,

Не спят покуда ни парчовый полог,

ни стая птиц в узоре одеяла[1].

 

Тень от сосны весь двор пересекла,

лишь с журавлем делю свои печали,

Цветами груш усыпана земля,

но иволги все песни отзвучали[2].

 

Рукав девичий – словно изумруд!

И все же холодны поэта речи,

У господина соболь золотой,

но все равно вино мороза легче…[3]

 

Как только вспомню барышень, –

я рад: заваривают чай они умело –

Сначала набирают свежий снег,

а там, глядишь, уже вода вскипела!

 

О том, как Баоюй на досуге занимался стихами, можно долго рассказывать. Некоторые из них как-то увидел один влиятельный человек и, узнав, что они принадлежат кисти тринадцатилетнего мальчика из дворца Жунго, переписал и при всяком удобном случае повсюду расхваливал. Молодые люди, любители изящных и утонченных фраз и выражений о нежных чувствах, писали стихи Баоюя на веерах и стенах, зачитывались и восхищались ими. Находились люди, которые обращались к Баоюю с просьбой написать для них стихи или же присылали картинки, чтобы он сделал к ним стихотворные надписи.

Баоюй возгордился, забросил учебу и целые дни проводил за этим пустым и никому не нужным занятием. И вот, против ожиданий, настал день, когда спокойная жизнь Баоюя кончилась. А поселившиеся в саду девушки в своем небольшом пестром мирке жили по-прежнему привольно и беззаботно, смеялись и радовались, дав волю чувствам, не зная, что творится в душе Баоюя.

А Баоюй начал тяготиться пребыванием в саду, мечтал куда-нибудь уйти и впал в глубокую апатию, утратив интерес ко всему окружающему.

Минъянь это видел и решил развлечь господина, которому все надоело. Оставалось лишь одно средство. Минъянь отправился в книжную лавку, накупил множество пьес, старинных и современных романов, неофициальные жизнеописания Чжао Фэйянь, Хэдэ[4], У Цзэтянь, Юйхуань[5] и принес Баоюю. Тому показалось, будто он нашел жемчужину.

– Только прошу вас, господин, не относите эти книги в сад, – предупредил Минъянь, – если кто-нибудь узнает, мне попадет.

Но разве мог Баоюй отказать себе в таком удовольствии? Не долго думая, он выбрал несколько лучших по стилю и содержанию книг, положил под изголовье постели и тайком читал. Остальные книги, написанные на байхуа, он спрятал у себя в кабинете.

Однажды утром, это было в середине третьего месяца, Баоюй позавтракал, захватив с собой «Повесть об Инъин»[6] и другие книги и отправился к мосту у плотины Струящихся ароматов. Там он уселся под персиковым деревом и углубился в чтение.

И вот не успел он прочесть фразу: «Толстым слоем усыпали землю красные лепестки», как внезапный порыв ветра сорвал с деревьев цветы персика, в воздухе закружились лепестки, осыпали с головы до ног самого Баоюя и его книгу и сплошь укрыли всю землю вокруг. Баоюй хотел было встать и отряхнуться, но, боясь истоптать нежные лепестки, осторожно собрал их в пригоршню и бросил в пруд. Лепестки медленно поплыли и скрылись под плотиной Струящихся ароматов. Но на земле оставалось еще множество лепестков, и Баоюй стоял, не зная, как быть.

---

[1] …стая птиц в узоре одеяла. – Имеется в виду орнамент на одеяле с изображениями птиц.

 

[2] Цветами груш усыпана земля… – то есть земля покрыта белым снегом; иволги все песни отзвучали – то есть весенняя пора (пора песен иволги) уже прошла.

 

[3] …но все равно вино мороза легче… – Чиновник Юань Фу, живший при династии Цзинь, променял чиновничью соболью шляпу на вино, что вызвало нарекания людей. Но император, учтя холодную погоду и потребность чиновника согреться вином, простил его за проступок. Смысл сравнения: мороз столь жесток, что даже «золотой соболь», если обменять его на вино, не поможет.

 

[4] Хэдэ – младшая сестра знаменитой красавицы Чжао Фэйянь (см. примеч. 51).

 

[5] Юйхуань – детское имя Ян-гуйфэй, Тайчжэнь (см. примеч. 52).

 

[6] «Повесть об Инъин» – новелла танского писателя и поэта Юань Чжэня (779–831).