俄文版红楼梦第一卷第三十二章1.4

 Сижэнь сразу поняла, к кому были обращены слова Баоюя, и подумала, что добром это не кончится. Но что могла она сделать?

– О чем ты здесь размышляешь на солнцепеке? – раздался неожиданно голос Баочай.

– Наблюдала, как дрались воробьи, – мгновенно нашлась Сижэнь и улыбнулась. – Так интересно!

– А куда убежал брат Баоюй? Он был так взволнован, что я даже не решилась обратиться к нему.

– Его позвал отец, – ответила Сижэнь.

– Ай-я! – вскричала Баочай. – И зачем он ему понадобился в такую жару? Не иначе, как отец сердится и решил дать ему нагоняй!

– Не думаю, – возразила Сижэнь, – вероятно, приехал какой-нибудь гость.

– Значит, гость бестолковый, если приехал в такую жару вместо того, чтобы сидеть дома и наслаждаться прохладой, – заключила Баочай.

– Вполне с вами согласна, – заметила Сижэнь.

– Что поделывает Сянъюнь? – снова спросила Баочай.

– Ничего особенного. Мы с ней немного поболтали, и я попросила ее доделать туфли, которые недавно начала шить.

Баочай оглянулась и, не обнаружив никого вокруг, сказала:

– Ведь ты умная девушка, неужели сразу не поняла, что дома Сянъюнь не очень-то балуют. Это видно даже по тому, как она держится. У них в семье лишнего не потратят, поэтому вышивальщиц не держат и почти все вышивают сами. Сянъюнь мне не раз намекала, что очень устает дома. А когда я прямо спросила, как они там живут, она пробормотала в ответ что-то невразумительное и на глаза ее навернулись слезы. Оно и понятно. Ведь она сирота с самого раннего детства. Мне так ее жаль!

– Верно, вы правы! – вскричала Сижэнь и всплеснула руками. – Не удивительно, что, когда в прошлом месяце я попросила ее завязать для меня несколько бантов в форме бабочек, она прислала их лишь через несколько дней со служанкой, велев передать: «Прости, что плохие. Вот приеду к вам в гости – тогда получше сделаю». Теперь я поняла, что она согласилась выполнить мою просьбу лишь потому, что неудобно было отказать. Я не представляла себе, что дома ей приходится работать иногда до полуночи! Как я глупа! Знай я об этом раньше, ни за что не попросила бы!

– В прошлый раз она мне сказала, – продолжала Баочай, – что ей приходится работать до поздней ночи и, если она делает что-нибудь для других, родственники недовольны.

– А вот наш господин упрям. Желает, чтобы все до мелочей ему делали служанки, – сказала Сижэнь, – никого больше не признает. А у меня времени не хватает!

– Не слушай ты его! – посоветовала Баочай. – Все, что нужно, заказывай вышивальщицам!

– Да разве его обманешь? – махнула рукой Сижэнь. – Он сразу все видит! Нет уж, лучше я как-нибудь буду сама делать!

– Подожди, я тебе помогу, – предложила Баочай.

– Правда? Какое счастье! – вскричала Сижэнь. – Тогда я вечером к вам зайду.

Разговор был прерван появлением старухи.

– Ну что же это происходит! – говорила она взволнованно. – Барышня Цзиньчуань ни с того ни с сего утопилась в колодце!

– Какая Цзиньчуань? – в один голос вскричали Баочай и Сижэнь.

– Какая! У нас их что, две? – в сердцах ответила старуха. – Служанка нашей госпожи. Позавчера госпожа ее прогнала. Она вернулась домой, целый день убивалась, но некому было ее пожалеть. А сегодня исчезла. Сейчас одна служанка ходила за водой и в колодце, что в юго-восточном углу сада, заметила тело и стала звать людей. А когда вытащили, оказалось, что это Цзиньчуань! Поднялась суматоха, пробовали ее спасти, да где там!..

– Странно! – покачала головой Баочай.

Сижэнь вспомнила, как они были прежде дружны с Цзиньчуань, тяжело вздохнула, и глаза ее увлажнились слезами. Она возвратилась домой, а Баочай поспешила к госпоже Ван.

В доме госпожи Ван стояла мертвая тишина. Сама госпожа сидела во внутренней комнате и плакала. Баочай сочла неудобным заводить разговор о Цзиньчуань и села на стул поодаль.

– Ты откуда? – вдруг спросила госпожа Ван.

– Из сада.

– Баоюя видела?

– Видела, он только что куда-то ушел.

– Ты, наверное, уже знаешь о том, что случилось? – со вздохом проговорила госпожа Ван. – Цзиньчуань утопилась в колодце.