俄文版红楼梦第一卷第三十四章1.5

 – Вот возьми! Скажешь, что от меня!

– Зачем барышне старые платки? – удивилась Цинвэнь. – Она непременно рассердится и скажет, что вы над ней издеваетесь!

– Не беспокойся, барышня все поймет, – снова улыбнулся Баоюй.

Цинвэнь ничего не оставалось, как взять платки и отправиться в павильон Реки Сяосян. Там у ворот Чуньсянь развешивала на перилах террасы выстиранные полотенца. Увидев Цинвэнь, она замахала руками:

– Барышня спит!..

Цинвэнь все же вошла. В комнате было темно, лампы не горели.

– Кто там? – вдруг раздался голос Дайюй.

– Это я, Цинвэнь.

– Зачем ты пришла?

– Второй господин велел отнести вам платочки.

Дайюй, несколько разочарованная, подумала: «Что это ему вдруг взбрело в голову?» И, обращаясь к Цинвэнь, спросила:

– Эти платочки ему прислали в подарок? Они, наверное, очень хорошие? Но мне не нужны. Пусть отдаст их кому-нибудь другому!

– В том-то и дело, что платочки старые, домашние, – возразила Цинвэнь.

Дайюй окончательно разочаровалась, но потом вдруг все поняла и сказала:

– Оставь, а сама можешь идти.

По дороге Цинвэнь размышляла, что бы это могло значить, но так и не догадалась.

А Дайюй тем временем думала:

«Баоюй знает, что я тоскую о нем, и это меня радует. Если бы не знал, не посылал бы платочков – ведь я могла посмеяться над ним! Но неизвестно, пройдет ли когда-нибудь моя тоска? И это меня печалит. Неужели он хотел сказать мне о своих чувствах! Боюсь думать об этом! Ведь я целыми днями терзаюсь сомнениями, не верю ему. Даже стыдно!»

Дайюй быстро поднялась с постели, зажгла лампу, растерла тушь, взяла кисть и на платочках написала такие стихи: