俄文版红楼梦第三卷第八十二章1.6

 

Из окна потянуло холодом, Дайюй стало знобить, она приподнялась, натянула одеяло на плечи. Снова легла и задремала было, но в это время в ветвях бамбука защебетали птицы. За окном посветлело.

Сон как рукой сняло. Дайюй закашлялась и позвала Цзыцзюань.

– Вы не спите, барышня? – удивилась Цзыцзюань. – Опять кашляете? Может, простудились? Уже светает. Скоро солнце взойдет. Поспите хоть немного, не думайте ни о чем. Сон придаст вам сил!

– Неужели ты думаешь, что я не хочу уснуть? – усмехнулась Дайюй. – Просто не могу. Это ты спишь себе да похрапываешь.

Дайюй снова закашлялась, а потом спросила:

– С чего это вдруг ты проснулась?

– Так ведь утро уже, – ответила Цзыцзюань.

– Раз проснулась, дай мне другую плевательницу, – попросила Дайюй.

Цзыцзюань взяла плевательницу, чтобы сменить, и заметила в ней кровь.

– Вот беда! – не сдержала она испуганного возгласа.

– Что случилось? – спросила Дайюй.

– Ничего особенного, – спохватившись, ответила Цзыцзюань. – Я чуть не уронила плевательницу.

– Только‑то? – с сомнением произнесла Дайюй.

– Конечно! – быстро ответила Цзыцзюань.

Голос ее дрогнул, комок подступил к горлу, из глаз покатились слезы. Дайюй не раз чувствовала во рту сладковатый привкус крови, и сейчас, по взволнованному голосу Цзыцзюань, все поняла.

– Иди в комнату, а то простудишься!

Цзыцзюань поддакнула, голос ее прозвучал еще печальнее – казалось, девушка всхлипывает. Дайюй похолодела от страха.

– Почему ты плачешь? – спросила она Цзыцзюань, когда та подошла, утирая слезы.

– А я не плачу, – с притворным изумлением произнесла девушка. – Что‑то в глаз попало. – И добавила: – Сегодня, барышня, вы полночи кашляли и проснулись раньше обычного!

– Мне очень хотелось спать, – ответила Дайюй. – Но, как нарочно, сон бежал от меня.

– Вы нездоровы, барышня! – встревожилась Цзыцзюань. – Постарайтесь не думать о печальном. Главное – здоровье. Недаром пословица гласит: «Хочешь, чтобы всегда был огонь в очаге, береги деревья!» Кто здоровье бережет, тот долго проживет. Уж если о себе не думаете, пожалейте старую госпожу и госпожу, они вас так любят!

Тут на память Дайюй пришел недавний сон, в глазах потемнело, словно от сильного удара…

Цзыцзюань быстро поднесла Дайюй плевательницу, а Сюэянь стала хлопать ее по спине. Дайюй выплюнула кровь. Заметив в плевательнице кровь, служанки побледнели от страха и едва успели подхватить под руки лишившуюся сознания Дайюй.

Цзыцзюань сделала знак Сюэянь позвать кого‑нибудь на помощь.

Сюэянь бросилась из комнаты и столкнулась с Цуйлюй и Цуймо, которые весело хихикали.

– Что это барышни Линь Дайюй не видно? – спросила Цуйлюй. – Наша барышня Сянъюнь с третьей барышней Таньчунь пошли к четвертой барышне Сичунь посмотреть, как она нарисовала сад.

Сюэянь замахала руками.

– В чем дело? – в один голос спросили Цуйлюй и Цуймо. Сюэянь рассказала о том, что только что произошло.

– Ну и глупы же вы! – воскликнули Цуйлюй и Цуймо. – Разве можно такое скрывать? Бегите скорее к старой госпоже!

– Я к ней как раз и направлялась, – ответила Сюэянь. – И вот встретила вас!

– О чем вы там разговариваете? – послышался голос Цзыцзюань. – Барышня спрашивает…

Цуйлюй, Цуймо и Сюэянь поспешили в комнату. Дайюй лежала в кровати.

– Кто вам обо мне рассказал? – спросила Дайюй. – Не надо поднимать шум!

– Барышня Сянъюнь и барышня Таньчунь пошли к барышне Сичунь смотреть, как она нарисовала сад, – принялась рассказывать Цуймо. – И велели мне пригласить вас, – они не знают, что вам нездоровится.

– Ничего страшного, просто слабость, – улыбнулась Дайюй. – Полежу немного, и пройдет. Так и передайте барышням. И попросите после завтрака прийти, если будет свободное время. Второй господин Баоюй у вас не был?

– Не был.

– Второму господину Баоюю теперь некогда, он ходит в школу, и отец каждый день проверяет, как он занимается.

Дайюй молчала. Девушки‑служанки постояли немного и потихоньку вышли.

Незадолго до этого Таньчунь и Сянъюнь обсуждали картину «Сад Роскошных зрелищ». Не все им нравилось.

Когда же речь зашла о стихотворной надписи к картине, девушки решили посоветоваться с Дайюй и послали за нею Цуйлюй и Цуймо. Служанки вернулись озабоченные.