俄文版红楼梦第三卷第一百零九章1.2

 После ухода служанки Баочай поспешно привела себя в порядок и в сопровождении Инъэр и Сижэнь отправилась к матушке Цзя. Совершив приветственную церемонию, она навестила старших, начиная от госпожи Ван и кончая Фэнцзе, а затем возвратилась к матушке Цзя, где застала свою мать. Баочай стали расспрашивать, как вел себя Баоюй накануне вечером.

– Очень спокойно, – отвечала Баочай. – Как только мы вернулись, сразу лег спать.

Все успокоились и стали болтать о том о сем.

– Вторая молодая госпожа Инчунь собирается уезжать, – доложила девочка‑служанка. – Я слышала, от господина Суня приехал какой‑то человек, он прошел прямо к старшей госпоже Син, о чем‑то с нею поговорил, и она тотчас послала передать четвертой барышне Сичунь, чтобы та не задерживала вторую молодую госпожу Инчунь. Сейчас вторая молодая госпожа Инчунь у старшей госпожи Син. Она плачет. Скоро придет с вами прощаться.

Матушке Цзя стало не по себе, и она сказала:

– Инчунь хорошая девочка, почему же судьба послала ей такого мужа! Ведь теперь ей всю жизнь придется страдать!

В это время как раз вошла Инчунь. Лицо ее было заплакано, но, не желая омрачать день рождения Баочай, она не дала на людях воли слезам, попрощалась и собралась уходить.

Понимая, как тяжело у Инчунь на душе, матушка Цзя не стала ни удерживать ее, ни выражать сочувствие, лишь сказала:

– Поезжай! И не нужно так убиваться! Раз уж попался тебе такой муж, придется терпеть! Через несколько дней я пришлю за тобой!

– Вы всегда любили меня, бабушка, – отвечала Инчунь, – и я так вам благодарна за это! Но – увы! – приехать мне больше к вам не удастся!

Тут она не выдержала, и из глаз покатились слезы.

– Ты еще приедешь! – утешали ее. – Ведь от тебя до нас совсем близко, не то что до третьей сестры Таньчунь. Если бы она и захотела, то все равно не' смогла бы приехать. Уж очень далекий путь!

Вспомнив о Таньчунь, матушка Цзя, а за нею и остальные невольно взгрустнули.

– Впрочем, и в этом нет ничего невозможного, – произнесла матушка Цзя, подумав о том, что нехорошо грустить в такой радостный день. – Если в приморских провинциях все будет спокойно, мужа Таньчунь могут перевести в столицу, и мы увидимся!

– Так, пожалуй, и будет, – поддакнули остальные.

Проводив Инчунь, все возвратились к матушке Цзя, где веселились до позднего вечера, пока матушка Цзя не устала.

От матушки Цзя тетушка Сюэ пришла к Баочай.

– В этом году твоего брата не казнят, – сказала она дочери. – Теперь нужно ждать великого помилования, и тогда он сможет откупиться от наказания. Но сколько времени еще пройдет? И как мне жить одной? Хорошо бы Сюэ Кэ женился. Что ты об этом думаешь?

– Мама, вы напуганы неудачной женитьбой старшего брата и теперь боитесь женить Сюэ Кэ, – заметила Баочай. – По‑моему, не следует тянуть с женитьбой. Ведь вы знаете барышню Син Сюянь и понимаете, как тяжело ей живется. Мы хоть и бедны, но в нашем доме ей будет легче, хотя бы потому, что у нее появится семья.

– Как только представится случай, намекни об этом старой госпоже, – проговорила тетушка Сюэ. – Скажи, что у нас в доме никого не осталось, пусть выберет счастливый день и отправит барышню к нам.

– Вы, мама, лучше посоветовались бы сперва с братом и сами выбрали счастливый день, – промолвила Баочай, – а потом можно поговорить со старой госпожой и со старшей госпожой Син. Я знаю, госпожа Син никак не дождется, когда наконец Сюянь выйдет замуж.

– Говорят, барышня Ши Сянъюнь уже собралась уезжать, – сказала тетушка Сюэ, – но старая госпожа решила оставить ее еще на несколько дней. Так что пользуйся случаем и проведи с ней оставшееся время!

– Вы правы, – заметила Баочай.

Тетушка Сюэ еще немного посидела, потом распрощалась и уехала домой.

А сейчас расскажем о Баоюе. Размышляя о том, почему Дайюй не явилась ему во сне, он решил, что она стала небожительницей и не желает с ним встречаться, а может быть, он просто слишком нетерпелив?

Составив план действий, Баоюй сказал Баочай:

– Вчера я случайно уснул в передней и, когда нынче утром проснулся, почувствовал себя свежим и бодрым. Я охотно поспал бы там еще ночь‑другую, не знаю только, позволишь ли ты мне?