俄文版红楼梦第三卷第一百一十三章1.2

 Но только Пинъэр собралась исполнить просьбу Фэнцзе, как появилась девочка‑служанка и доложила, что пришла бабушка Лю справиться о здоровье второй госпожи.

– Где она? – осведомилась Пинъэр.

– Ждет разрешения второй госпожи, – ответила девочка.

Пинъэр кивнула, но, подумав, что, может быть, Фэнцзе не хочет никого видеть, сказала:

– Передай бабушке, что госпожа отдыхает и тревожить ее нельзя, пусть в другой раз придет. А заодно спроси, что ей нужно.

– Ее уже спрашивали, – ответила служанка. – Она говорит, что пришла просто так, и просит прощения за то, что не была на похоронах старой госпожи. Никто не сказал ей, что старая госпожа умерла.

Тут Фэнцзе подала голос.

– Пинъэр, – сказала она, – бабушка пришла с добрыми намерениями, а ты ее не пускаешь. Пусть войдет, я хочу с ней поговорить!

Пинъэр пошла за старухой Лю, а Фэнцзе снова погрузилась в забытье. И тут ей пригрезилось, что какие‑то мужчина и женщина подошли к кану и хотят влезть на него.

– Откуда здесь мужчина? – закричала Фэнцзе и позвала Пинъэр. – Что ему нужно?!

К ней подбежали Фэнъэр и Сяохун.

– Чего вам, госпожа?

Фэнцзе обвела комнату взглядом и, убедившись, что никого из посторонних нет, умолчала о том, что ей привиделось, только спросила Фэнъэр:

– Куда девалась эта негодница Пинъэр?

– Пошла за бабушкой Лю, вы ей сами велели, – удивленно ответила девушка.

Вскоре вошла бабушка Лю, ведя за руку девочку, и, озираясь по сторонам, спросила:

– Где же госпожа?

Пинъэр подвела старуху к кану, и та осведомилась:

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

Фэнцзе открыла глаза, печально взглянула на бабушку и в свою очередь спросила:

– А ты как себя чувствуешь, бабушка? Что это вдруг вздумала нас навестить? Какая у тебя большая внучка!

Глядя на исхудавшую, тонкую как хворостинка Фэнцзе, бабушка Лю расстроилась.

– Ах, госпожа моя! Как же вы изменились! А я, старая дура, ни разу не навестила вас!

И она велела своей внучке, Цинъэр, подойти к Фэнцзе и справиться о здоровье. Цинъэр засмеялась, но к Фэнцзе не подошла. Девочка очень понравилась Фэнцзе, и она велела Сяохун хорошенько ее угостить.

– У нас в деревне люди редко болеют, – рассказывала бабушка. – А уж если заболеют, лекарств не пьют, молятся духам, дают обеты. Сдается мне, вторая госпожа, болезнь ваша от какого‑нибудь наваждения.

Опасаясь, как бы Фэнцзе не расстроилась, Пинъэр незаметно подтолкнула старуху, и та, смекнув, в чем дело, сразу умолкла. Ей и в голову не могло прийти, что Фэнцзе тоже так думала.

– Бабушка! – собравшись с силами, проговорила Фэнцзе. – Ты жизнь прожила, много на своем веку повидала, мудрости набралась. Известно ли тебе, что умерла наложница Чжао?

– О господи! – воскликнула Лю. – Как же это она ни с того ни с сего умерла! Хорошо помню ее сынишку. Что теперь с ним будет?

– Беспокоиться нечего! – ответила Пинъэр. – Господа о нем позаботятся!

– Ах, барышня! – воскликнула бабушка Лю. – Родную мать никто не заменит!

Услышав это, Фэнцзе окончательно расстроилась, даже заплакала. Все стали ее утешать, а Цяоцзе бросилась к кану, схватила мать за руку и тоже заплакала.

– Ты поздоровалась с бабушкой? – сдержав слезы, спросила Фэнцзе.

– Нет, – ответила девочка.

– Ведь это твоя названая мать, она дала тебе имя, – сказала Фэнцзе. – Скорее справься о ее здоровье!

Цяоцзе подошла к старухе Лю.

– Амитаба! Как она выросла! – воскликнула старуха. – Барышня Цяоцзе, давно я тебя не видела. Ты узнала меня?

– Узнала! – отвечала Цяоцзе. – Хотя в тот год была совсем еще маленькой. Помню, вы гуляли по саду. Потом я вас видела в позапрошлом году, просила цикаду мне принести, но вы, наверное, забыли о своем обещании.

– Милая барышня! Совсем не стало у меня памяти. В деревне цикад сколько хочешь! Но ты ни разу у нас не была! Приезжай, соберем тебе этих цикад хоть целую телегу!

– Возьми мою дочку с собой, – попросила Фэнцзе.

– Как же я могу взять к себе барышню из знатной семьи, – с улыбкой возразила бабушка Лю, – она ходит в шелках, ест только изысканные кушанья. Чем я буду ее в деревне угощать да развлекать? А вдруг не угожу? – Она засмеялась. – Впрочем, я могла бы сосватать барышню! В деревне много богатых людей, хоть и не знатных, у каждого по нескольку тысяч цинов земли, по нескольку сот голов скота, да и денег немало. Вы, госпожа, таких наверняка презираете? А у нас в деревне их как святых почитают!

– В таком случае я охотно отдам дочь в семью одного из них, – отозвалась Фэнцзе.

– Шутите, госпожа! – смеясь, ответила бабушка Лю. – Если вы до сих пор не отдали дочь даже в знатную чиновничью семью, так разве согласитесь отдать ее простому мужику? А если бы и согласились, старшие госпожи воспротивятся.

Цяоцзе было неприлично слушать подобные разговоры, и она убежала вместе с Цинъэр. Девочки сразу подружились.

Пинъэр между тем, опасаясь, как бы старуха Лю своими разговорами не растревожила Фэнцзе, дернула ее за рукав:

– Ты вот упомянула о госпоже, а сама не идешь к ней! Я велю тебя проводить. По крайней мере будешь знать, что приходила не зря!