俄文版红楼梦第三卷第一百一十六章1.6

 Госпожа Ван умолкла и заплакала.

Все, о чем говорила мать, Баоюю было известно, но он никому об этом не говорил, вспоминал только, что видела его душа во время странствий на небесах. Тут в разговор вмешалась Сичунь.

– В тот год, когда была потеряна яшма, – сказала она, – Мяоюй обратилась к духам, и они сказали, что яшма находится «у подножия утеса Цингэн… где растет вековая сосна». Далее шли слова, которых я не запомнила, а под конец говорилось: «А заглянете к нам – и с улыбкой тотчас встретят вас…» Суть кроется в словах «к нам». Уверена, что в стихах подразумевалась обитель, где процветает учение Будды, но вряд ли брат Баоюй мог войти в нее.

Баоюй усмехнулся, а Баочай нахмурила брови.

– Опять ты о Будде! – рассердилась госпожа Ю. – Неужели до сих пор не оставила мысли уйти в монастырь?!

– Не оставила! – подтвердила Сичунь. – И, признаюсь вам откровенно, давно перестала есть мясное!

– Опомнись, дитя мое! – воскликнула госпожа Ван. – И перестань думать об этом!

Сичунь замолчала. Зато Баоюю слова девушки напомнили строки из стихов в книге судеб: «Вдруг оказалась возле Будды во мгле мерцающих лампад…», и он вздохнул. Потом он вспомнил стихи, где говорилось о циновке «си» и цветке «хуа», бросил взгляд на Сижэнь и заплакал.

Баоюй то печалился, то смеялся, и все подумали, что у него снова приступ безумия. Они ведь не знали, что Баоюй прочел книги судеб и знает теперь будущее всех обитателей дворца Жунго.

Несколько дней подряд Баоюй принимал лекарство и постепенно окреп.

Цзя Чжэн успокоился, и теперь мысли его обратились к Цзя Шэ, которому долго еще предстояло находиться в изгнании. Да и гроб с телом матушки Цзя все еще стоял в кумирне. И вот однажды Цзя Чжэн позвал Цзя Ляня и сказал, что собирается отвезти гроб с телом матушки Цзя на юг и там захоронить.

– Вы совершенно правы, господин, – выслушав его, сказал Цзя Лянь. – Надо сделать это, пока вы в отпуске по случаю траура – потом будет некогда. Только я без отца не смею вам ничего советовать. Ваш план хорош, но для его осуществления потребуется несколько тысяч лянов серебра. И хотя власти объявили розыск воров, боюсь, украденного нам не вернуть!

– Я, говоря откровенно, все решил, – признался Цзя Чжэн, – и хочу тебе вот что сказать. Тебе никуда нельзя отлучаться, поскольку мужчин дома нет. Не знаю, как управлюсь один, – ведь придется везти несколько гробов! Возьму с собой, пожалуй, Цзя Жуна – гроб с телом его жены тоже надо отвезти. И гроб Линь Дайюй. Старая госпожа завещала непременно отвезти останки девочки на родину. Не знаю только, удастся ли нам занять столько денег?

– А у кого их займешь? – промолвил Цзя Лянь. – Вы сейчас в трауре, мой отец – в дальних краях. Много денег я сразу раздобыть не смогу – придется заложить дома и землю.

– Но дома построены на казенные средства, – возразил Цзя Чжэн. – Как же их закладывать?

– Дома, в которых мы живем, закладывать, разумеется, нельзя. А остальные на время заложить можно. А вернется отец и восстановят его в должности, тогда выкупим! Но меня беспокоит, что на вас свалилось столько хлопот!

– Главное – похоронить как полагается старую госпожу, – сказал Цзя Чжэн. – А ты здесь хорошенько присматривай за домом!

– Об этом не тревожьтесь, господин! Я хоть и глуп, но постараюсь оправдать ваше доверие! Тех, кто не поедет с вами, прокормить сумею… Если же в дороге вам понадобятся деньги, намекните правителю Лай Шанжуну, когда будете проезжать через его уезд, что вы в стесненных обстоятельствах, и он вас выручит!

– Неудобно просить чужих, – возразил Цзя Чжэн, – ведь речь идет о похоронах матери! Надо как‑то самим выходить из положения!

– Пожалуй, вы правы, – согласился Цзя Лянь и вышел. Теперь ему предстояло раздобыть деньги на дорогу Цзя Чжэну.

Цзя Чжэн рассказал, что собирается в путь, госпоже Ван велел, пока его не будет, следить за порядком в доме и выбрал счастливый день для отъезда. Помех больше не было.

Баоюй полностью выздоровел, а Цзя Хуань и Цзя Лань усердно учились.

Перед отъездом Цзя Чжэн позвал Цзя Ляня к себе и сказал:

– В нынешнем году состоятся большие экзамены! Цзя Хуань не сможет принять в них участие. Он мой сын, и ему положено носить траур. Цзя Лань же мне доводится внуком, и траур его не касается. Пусть экзаменуется вместе с Баоюем. Если кто‑либо из них получит звание цзюйжэня, это пойдет на пользу семье.

Итак, наставив родных и совершив жертвоприношения в кумирне предков, Цзя Чжэн в сопровождении Линь Чжисяо и других слуг отправился в путь. Провожали его только близкие родственники, и то лишь до первой станции.

После отъезда Цзя Чжэна Баоюй стал готовиться к государственным экзаменам. Госпожа Ван строго следила, чтобы он не ленился, проверяла его, а о Баочай и Сижэнь говорить не приходится!