«…абсолютно чудовищно. Отца на работе ждёт разбирательство, и виноват в этом ты. Если

ты совершишь ещё хоть один подобный проступок, мы немедленно заберём тебя из школы».

На этом письмо кончилось, и в зале воцарилась звенящая тишина. Красный конверт,

выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Гарри с Роном сидели,

вытаращив глаза и отдуваясь, как будто их только что окатило волной прибоя. Многие

смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринуждённая болтовня.

Гермиона захлопнула книгу и вперилась в Рона.

— Не знаю, что ты ожидал, Рон. Но ты…

— Не говори мне, что я это заслужил, — выпалил Рон.

Гарри отодвинул миску с кашей. У него горели уши. Мистеру Уизли грозит служебное

расследование! И это после всего, что мистер и миссис Уизли сделали для него этим

летом…

Но углубляться в эти печальные мысли не было времени. Вдоль стола шла профессор

МакГонагалл и давала каждому в руки расписание. Гарри в своём листке прочитал, что у их

класса два первых урока — травология вместе с пуффендуйцами.

Гарри и Рон с Гермионой вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам,

где росли волшебные цветы и травы. Громовещательное письмо сделало, по крайней мере,

одно доброе дело: Гермиона сочла, что мальчики с лихвой наказаны, и стала опять, как

всегда, милой и приветливой.

Подойдя к оранжерее, они увидели у дверей весь их класс, дожидавшийся профессора

Стебль. В ту же минуту появилась и сама профессор; вместе с Златопустом Локонсом они

шли по газону со стороны Гремучей ивы. В руках у профессора Стебль были бинты и

гипсовые повязки. Гарри перевёл взгляд на иву, несколько её ветвей украшали гипсовые

лотки. И Гарри опять испытал угрызения совести.

Профессор Стебль была маленькая, кругленькая ведунья в чинёной-перечиненой шляпе

на растрёпанных волосах; платье у неё вечно было в земле, а при виде её ногтей тётя

Петунья упала бы в обморок. Златопуст Локонс, напротив, был, как всегда, безупречен, его

бирюзовый плащ развевался, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей

шляпой того же цвета, отделанной золотой каймой.

— Всем привет! — с сияющей улыбкой приветствовал он учеников ещё издали. — Я

показывал профессору Стебль, как вылечить Гремучую иву! Но, пожалуйста, не подумайте,

что профессор меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с

экзотическими растениями во время моих странствий…

— Дети, теплица номер три! — распорядилась профессор Стебль, явно расстроенная. В

ней сегодня не было и следа обычного, живого и приветливого, расположения духа.

Ребята довольно зашумели. В прошлом году они занимались только в теплице номер

один. В теплице номер три растения были куда более интересные, даже опасные. Профессор

вынула из- за пояса большой ключ и отперла дверь теплицы. Оттуда на Гарри повеяло

теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжёлым ароматом гигантских, размером с зонт,

цветов, свешивающихся с потолка. Он шагнул было внутрь вслед за Роном и Гермионой, но

его остановила рука Локонса.

— Гарри! Ты мне нужен на пару слов. Вы не возражаете, профессор, если Гарри

опоздает минуты на три?

Судя по недовольному лицу, Стебль возражала.

— Вот и отлично, — заявил Локонс и захлопнул дверь перед носом профессора

травологии.

— Гарри! — воскликнул Локонс. — Гарри! Гарри! Гарри! — Локонс покачал головой, и

на его крупных, ослепительно белых зубах ярко заиграли солнечные лучи.

Ничего не понимая, Гарри огорошенно взирал на Локонса.