Глава 18 Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост（4）

— Эта мысль до сих пор мучает меня, — глубоко вздохнув, сказал Люпин. — Было,

было много раз — ещё бы чуть-чуть и… Потом мы хохотали над этим. Мы были молоды,

неразумны и в восторге от своего ума, ловкости… Конечно, иногда во мне шевелилась

совесть. Ведь я обманул доверие Дамблдора… Он принял меня в Хогвартс, чего не сделал

бы никакой другой директор, и, наверное, мысли не допускал, что я нарушаю правила,

которые он установил для моей и чужой безопасности. Он не догадывался, что по моей

милости трое однокурсников стали нелегальными анимагами… Но каждый раз, когда мы

обсуждали план очередных похождений в ночь полнолуния, совесть угодливо молчала. И

оказалось, что с тех пор я мало изменился.

Люпин нахмурился, и в его голосе зазвучало отвращение к самому себе:

— Весь этот год я боролся с собой, задавая один и тот же вопрос: рассказать ли

Дамблдору, что Сириус Блэк анимаг? И не рассказал. Почему? Потому что я слишком

малодушен. Ведь это значит признаться, что я ещё в школе обманывал его, что и других

заманил на путь обмана, а доверие Дамблдора для меня — всё. Он дал мне возможность

учиться в Хогвартсе, когда я был мальчишкой. Дал мне работу, когда я уже отчаялся найти

хоть какой заработок. И я убедил себя, что Сириус проникает в школу благодаря тёмным

искусствам, которым выучился у Волан-де-Морта, а то, что он анимаг, никакой роли не

играет… Вот и выходит, что Снегг абсолютно прав насчёт меня…

— Снегг? — Блэк первый раз оторвал взгляд от крысы и посмотрел на Люпина. — А

Снегг здесь причём? — резко спросил он.

— Снегг — профессор в Хогвартсе, — невесело ответил Люпин, взглянув на Гарри, Рона

и Гермиону. — Профессор Снегг когда- то учился вместе с нами. Это он больше всех

противился моему назначению на должность преподавателя защиты от тёмных искусств.

Весь год он твердил Дамблдору, что мне нельзя доверять. И у него были основания…

Видите ли, Сириус некогда сыграл с ним одну шутку, которая едва не убила его… Без меня

там тоже не обошлось…

Блэк саркастически усмехнулся:

— Он это заслужил. Шнырял вокруг, вынюхивал, чем мы, четверо, занимаемся. Жаждал,

чтобы нас исключили.

— Северуса очень интересовало, куда это я пропадаю каждый месяц, — продолжил

Люпин. — Мы были однокурсниками, ну и… хм… слегка недолюбливали друг друга.

Особенно он терпеть не мог Джеймса — виновата, я думаю, зависть. Джеймс замечательно

играл в квиддич… Настоящий талант. И вот однажды Снегг подсмотрел, как в канун

полнолуния мадам Помфри повела меня к Гремучей иве. Сириус Снегга заметил и шутки

ради сказал ему, что всех-то и дел — ткнуть длинной палкой в шишку на стволе Ивы, и

тогда он отроет мою тайну. Снегг, естественно, так и сделал. И отправился вслед за мной.

Представляете себе, что его ожидало в Хижине: встреча с оборотнем со всеми

вытекающими последствиями. Но твой отец, Гарри, узнав, что придумал Сириус, бросился

за Снеггом и, рискуя жизнью, увёл его из подземного хода. Снегг всё же мельком увидел

меня — в самом конце тоннеля. Дамблдор строго-настрого запретил ему разглашать мою

тайну. Но с тех пор он знает мою особенность.

— Так вот почему Снегг вас не любит, — медленно произнёс Гарри. — Он, конечно,

думает, что и вы участвовали в той шутке.

— Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.

Это был Северус Снегг. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка

была направлена прямо на Люпина.