Елена Крюкова访谈 3

 - Пишу роман "Солдат и Царь". Сделала эскизы романов "Евразия" и "Хоспис". Попутно написала три рассказа - "Смерть за царя", "Зодиак" и "Илья Ильич". Ещё есть один замысел - роман о двух военных хирургах. Это всё работа года на три-четыре.

- Как вы относитесь к написанию стихов «под заказ»? Можно ли относиться философски к коммерции в литературе?

- Плохо отношусь. Я лично - плохо. Хотя в этом нет ничего плохого и сложного. Давно, с одним композитором и его продюсером, делали песни: я - стихи, композитор - музыку, продюсер пытался всё это дело продавать. Продавал, за копейки. И всё же это был не заказ, а такой эксперимент, наш с композитором совместный опыт. Всё уже быльём поросло. Эти песни пела одна девочка, чем-то похожая на Алсу. Папа девочки пытался её раскрутить. Но у папы было гораздо меньше денег, чем у папы Алсу. Потом девочка благополучно вышла замуж и петь перестала. 

Коммерция... А как иначе к ней может относиться художник? Вот и я отношусь философски, очень спокойно, иногда, грешница, над ней смеюсь. Нет, нет, коммерческие писатели, пишите себе и своей семье на здоровье! Всё это приносит вам деньги. Приносит? А иногда даже и своеобразное удовольствие? Ну вот и валяйте. 

Эта область книжного производства, коммерческий жанр, для меня - загадка. Я сама это дело однажды попробовала. Написать детектив, триллер или боевик - да легко. Но посвятить этому жизнь - увольте. Я занимаюсь искусством, а не подделкой под него. Хотя такая подделка для многих - корвалол, валидол. Люди утешаются и лечатся коммерческими книжками. Развлекаются, отвлекаются. Кто им запретит красиво жить? 

И потом, ещё одно. Важное. На Западе в жанре детектива, триллера работают мастера. Ремесленники там тоже есть. Но мы-то знаем Чейза, Кристи, Шелдона, Ладлэма, Дика Фрэнсиса. А в России столько жанрового мусора! - как тары после книжной ярмарки. И всё это издатель печатает: авось раскупят! И раскупают. Корвалол, носки, лифчики, мыло душистое.

- Считаете ли вы, что творческому человеку все сюжеты и идеи его произведений диктуются «сверху», от некоего высшего разума?

- Творчество вещь загадочная. Есть теория, что в неведомом пространстве все произведения искусства уже существуют; а художники только протягивают руку - чувство, мысль - и вынимают из этого пространства роман, симфонию, фреску. Так можно дойти до идеи платоновских первообразов... Архэ - прообраз, работа духа; эйдос - то, во что это брожение духа воплощается. В результате, все мы, художники, работаем с первообразами. И никуда от этого не деться. 

Конечно, можно сесть за стол (или встать за мольберт) и рационально, холодно, от головы, задумать произведение, продумать и чётко записать его план и по этому плану старательно работать. Что получится? Что выйдет, если рождение вещи лишить трансцендентности, тайны любви? Это ведь как зачатие. Если любишь - и ребёнок зародится красивый, а может, и гениальный. 

От рацио никогда ничего жизнеспособного не проистекало. Есть ещё эмоция, интуиция. С интуицией художнику, кстати, нужно уметь работать. Работа - да, это наше ежедневная пахота, ты сознательно усаживаешь себя за работу, но во время работы внезапно приходит то, что испанцы называют "дуэнде" - врывается тот дух, что делает песню молитвой, танец - колдовским действом, а стихи - пророчеством. 

- Какое из своих произведений вы считаете наиболее сильным? Какое ближе всего вашему сердцу?

- Сейчас - последний роман. "Безумие". Три года назад таким любимым-сильным для меня был роман "Врата смерти". Лет семь назад я считала самым сильным "Серафима". Ещё раньше - "Юродивую". 

А ещё удался недавний "Рай". Он - о жизни человека до рождения. О жизни плода в утробе матери. 

- Можно ли прожить на доход от литературной деятельности? Вообще, приносит ли она вам какую-то ощутимую материальную пользу? И согласны ли вы, что творческий человек творит лучше, если он нищ и голоден?

- Можно только в том случае, если вы знаменитый писатель или если вы откровенно рыночный сочинитель. И в том, и в другом случае у человека есть доходы: у первого - от славы, дорого стоит уже одно его имя, он обладает известностью, востребованностью; у второго - от массовой тиражности: если думать хотят немногие, то развлечься - почти все. 

Я давно исключила из своей жизни вопрос о деньгах за литературу. Мне теперь важно, сделаю я вещь или нет. Мне важно сделать произведение, какое хочу. Всё. Остальное - как сложится. Я просто об этом не думаю. Мне уже некогда об этом думать. 

Нищ и голоден, и ты уже гений? Нет. Не согласна. Многие, и я в их числе, пишут хорошо, если у них и вокруг них всё хорошо и светло. Но тяга творить в человеке так сильна, что часто он пишет наперекор судьбе. Великие произведения рождались и в подвалах, и в бараках, и на коленке, и в голоде, и в холоде. И во дворцах - тоже рождались. И в тишине больничных палат, и в скитаниях по свету. Везде. Если ты родился художником - этого у тебя не отнимут. 

Я сама писала и на коленке, и в нищете. Я знаю, что это такое. Толя Кобенков, прекрасный иркутский поэт, говорил мне: "Голодай, недосыпай, - пиши!"

- Кем вы работаете «в миру»?

- Я свободный художник. Я фрилансер.