— Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — робко поинтересовалась тетя

Петунья спустя несколько часов, но дядя Вернон, похоже, ее не слышал.

Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из

машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же

самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже

многоярусной автомобильной парковки.

— Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя

Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез.

Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом.

— Сегодня понедельник, — запричитал он. — Сегодня вечером показывают шоу

великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор.

«Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чем. Если

сегодня был понедельник — а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой

сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Гарри

исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни

рождения, — например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару

старых носков дяди Вернона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного

ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать.

Дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он

держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего

не ответил.

— Я нашел превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из

машины!

На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу

посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно

было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи.

— Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в

ладоши. — А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.

Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно

ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах.

— Я уже запасся кое-какой провизией, — произнес дядя Вернон. — Так что теперь —

все на борт!

В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались

за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов,

прежде чем они доплыли до скалы, а там дядя Вернон, поскальзываясь на камнях и с

трудом удерживая равновесие, повел их к покосившемуся домику.

Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры

в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым.

Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты.

Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и

четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался

разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто

съежились, заполнив комнату едким дымом.

— Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас

пригодились, — весело заметил дядя Вернон.

Дядя пребывал в очень хорошем настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до

них никто не доберется, так что писем больше не будет. Гарри в глубине души был с ним

согласен, хотя его эта мысль совершенно не радовала.