— Что это значит: они ждут мою сову?

— Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем, — произнес Хагрид, хлопнув себя

по лбу так сильно, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь. А затем запустил

руку в карман куртки и вытащил оттуда сову — настоящую, живую и немного

взъерошенную, — а также длинное перо и свиток пергамента. Хагрид начал писать,

высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное:

Дорогой мистер

Дамблдор!

Передал Гарри его

письмо. Завтра еду с ним,

чтобы купить все

необходимое. Погода

ужасная. Надеюсь, с вами все

в порядке.

Хагрид

Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу

туда, где бушевал ураган. Затем вернулся и сел обратно на софу. При этом вид у него был

такой, словно сделал он что-то совершенно обычное, например поговорил по телефону.

Гарри вдруг понял, что сидит с открытым ртом, и быстро захлопнул его.

— Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид.

В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от

страха, но на нем отчетливо читалась злость.

— Он никуда не поедет, — сказал дядя Вернон.

Хагрид хмыкнул.

— Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит…

— Кто? — с интересом переспросил Гарри.

— Магл, — пояснил Хагрид. — Так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не

повезло тебе… ну, в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал.

— Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой

ерунде, — упрямо продолжил дядя Вернон, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту

чушь! Тоже мне волшебник!

— Так вы знали? — недоверчиво спросил Гарри. — Вы знали, что я… что я

волшебник?

— Знали ли мы?! — внезапно взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно,

знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в

свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на

каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все

время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она

была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они- то с ней

сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не

менее длинной и гневной тирадой. Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все

эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе

выплеснуть их наружу.

— А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и

у них родился ты. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой

же… ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!

Гарри побледнел как полотно. Какое-то время он не мог произнести ни слова, но потом

дар речи снова вернулся.

— Взорвалась? — спросил он. — Вы же говорили, что мои родители погибли в

автокатастрофе!

— АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел Хагрид и так яростно вскочил с софы, что

Дурсли попятились обратно в угол. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и

Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри

Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И

родителей твоих тоже!