Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами

отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка

зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое- что еще, то, что никогда

раньше не всплывало в его памяти, — громкий, ледяной, беспощадный смех.

Хагрид с грустью наблюдал за ним.

— Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я

привез тебя этим…

— Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона.

Гарри аж подпрыгнул от неожиданности — он совсем забыл про Дурслей. Но Дурсли

про него не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — он

сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида.

— Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного

странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители

действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами

напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого

следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат…

Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана

потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу.

— Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот

откроешь…

Видимо, дядя Вернон представил себе, как этот великан с легкостью нанизывает его на

свой зонтик, и его смелость сразу испарилась — он прижался к стене и замолчал.

— Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот

раз прогнулась до самого пола.

На языке у Гарри вертелись самые разные вопросы. Сотни вопросов.

— А что случилось с Волан… извините, с тем Вы-Знаете-Кем?

— Хороший вопрос, Гарри. Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя

пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть

настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта…

непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в

нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть. А кто-

то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа

ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь

они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-

то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял.

Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри,

что его… э-э… сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю что,

да и никто не знает… но сломал ты его, это точно.

Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Но Гарри, вместо того чтобы

почувствовать себя польщенным и возгордиться, с ужасом осознавал, что все это ужасная

ошибка. Волшебник? Он, Гарри Поттер, волшебник? Всю жизнь его шпынял Дадли и

притесняли дядя Вернон и тетя Петунья, а если он волшебник, то почему они не

превращались в бородавчатых черепах всякий раз, как запирали его в чулане? Если когда-

то он смог победить величайшего мага в мире, почему Дадли всегда пинал его и гонял по

школе и по всему дому, как футбольный мяч?

— Хагрид, — тихо произнес Гарри. — Боюсь, что вы ошибаетесь. Я не думаю, что я

волшебник… что я смогу стать волшебником.

К его удивлению, Хагрид рассмеялся.