Значит, она принадлежала его отцу — его отцу. Он ощущал, как мантия течет сквозь

его пальцы. Она была нежнее шелка, легче воздуха. «Используй ее с умом», — написал

приславший ее.

Ему просто необходимо было испытать мантию прямо сейчас. Гарри накинул ее на

плечи и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. Ощущение было

весьма странным.

«Используй ее с умом».

Гарри вдруг почувствовал, что сонливость как рукой сняло. В этой мантии он мог

обойти всю школу, заглянуть в любое помещение. О каком сне могла идти речь, когда его

переполняло возбуждение? Ведь в этой мантии он мог пойти куда угодно, и ему не страшен

был никакой Филч.

Рон забормотал во сне. Гарри задумался над тем, не разбудить ли его, но что-то его

остановило. Может, это было осознание, что мантия принадлежала его отцу, и в самый

первый раз он должен был опробовать ее сам, один.

Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился по лестнице, прошел через гостиную

и пробрался сквозь дыру, с той стороны закрытую портретом.

— Кто здесь? — проскрипела Толстая Леди.

Гарри ничего не ответил и быстро пошел вниз по коридору.

Вдруг он остановился, не понимая, куда, собственно, он направляется. Сердце его

громко стучало, а в голове толкались переполнявшие ее мысли. Наконец его осенило.

Особая секция библиотеки — вот куда ему было надо. Он сможет листать книги столько,

сколько ему захочется, до тех пор, пока он не узнает, кто такой Николас Фламель. Он

поплотнее закутался в мантию и двинулся вперед.

В библиотеке было абсолютно темно и очень страшно. Гарри зажег стоявшую на входе

лампу, и, держа ее в руке, пошел вдоль длинных рядов. Он представил, как выглядит со

стороны, — лампа, сама по себе плывущая в воздухе. И хотя он знал, что это его рука

держит лампу, ему стало неуютно.

Особая секция находилась в самом конце помещения. Аккуратно переступив через

загородку, отделявшую секцию от остальной части библиотеки, Гарри поднял лампу

повыше, чтобы разглядеть названия стоявших на полках книг.

Если честно, названия ему ни о чем не говорили. Золотые буквы на корешках выцвели

и частично облетели, а слова, в которые они складывались, были записаны на каком-то

чужом языке, и Гарри не знал, что они означают. На некоторых книгах вовсе не было

никаких надписей. А на одной было темное пятно, которое до ужаса напоминало кровь.

Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. Возможно, ему это показалось,

но с полок доносился слабый шепот, словно книги узнали, что кто-то зашел в Особую

секцию без разрешения, и это им не нравится.

Пора было приступать к делу. Гарри осторожно опустил лампу на пол и оглядел

нижнюю полку в поисках книги, которая привлекла бы его внимание своим необычным

видом. Взгляд его упал на большой черный с серебром фолиант. Гарри с трудом вытащил

тяжеленную книгу и положил ее на колено.

Стоило ему раскрыть фолиант, как тишину прорезал душераздирающий крик, от

которого кровь стыла в жилах. Это кричала книга! Гарри поспешно захлопнул ее, но крик

продолжался — высокий, непрекращающийся, разрывающий барабанные перепонки. Гарри

попятился назад и сбил лампу, которая тут же погасла. Он запаниковал, и тут послышались

шаги — кто-то бежал по коридору по направлению к библиотеке. Второпях засунув книгу

на место, Гарри рванул к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с Филчем. Выцветшие

глаза Филча, вылезшие из орбит, смотрели сквозь него, и Гарри, поднырнув под его руку,

выскользнул в коридор. В ушах его все еще стояли издаваемые книгой вопли.