红楼梦第二十回（一）

Ван Сифэн поносит завистливого Цзя Хуаня;
Линь Дайюй насмехается над картавой Сянъюнь

Итак, как раз когда Баоюй рассказывал Дайюй историю о крысах оборотнях, не

ожиданно вошла Баочай и стала насмехаться над Баоюем, который во время Пр

аздника фонарей никак не мог вспомнить выражение «зеленый воск». Между б

ратом и сестрами завязалась веселая шутливая беседа.
Баоюй больше не опасался, что Дайюй сразу после обеда заснет и ночью ей буд

ет нехорошо, – втроем с Баочай они шутили и смеялись, и сонливость Дайюй б

удто рукой сняло.
Но тут из комнаты Баоюя донесся шум, и они прислушались.
– Это твоя кормилица ссорится с Сижэнь, – с улыбкой произнесла Дайюй. – С

ижэнь по доброму к ней относится, а мамка Ли злится и всякий раз начинает ее

поучать. Совсем из ума выжила.
Баоюй собрался было уйти, но Баочай его удержала.
– Не обижай кормилицу. Она просто ничего не соображает.
– Я это давно заметил! – сказал Баоюй и вышел. У себя в комнате он застал ма

мку Ли с клюкой.
– Бесстыжая ты девка! – ругала она Сижэнь. – Ведь это я из тебя человека сдел

ала! А ты развалилась на кане, когда я пришла, и не замечаешь меня! Только и д

умаешь, как бы лестью Баоюя опутать, а он тоже меня ни во что не ставит, толь

ко тебя признает! Ведь ты всего лишь служанка, купленная за несколько лянов с

еребра! А как ведешь себя?! Гнать тебя надо отсюда, замуж выдать за какого ниб

удь парня – посмотрим тогда, сможешь ли ты, словно оборотень, пользоваться

своими чарами?!
Сижэнь подумала было, что мамка Ли сердится за то, что она не встала при ее

появлении, и начала оправдываться:
– Я заболела, потею, укрылась с головой одеялом и не заметила, что вы пришл

и.
Но, услышав, что она обольщает Баоюя и ее надо выдать замуж, Сижэнь смути

лась, обиделась и, не выдержав, заплакала.
Баоюй вначале не знал, как ему быть, но потом решил вступиться за Сижэнь и

сказал мамке Ли, что Сижэнь действительно больна и только сейчас приняла л

екарство.
– Не веришь, – добавил он, – спроси у других служанок.
Тут мамка Ли еще больше разозлилась.
– Ты только и признаешь эту лису, а я для тебя ничего не значу! – напустилась о

на на Баоюя. – Ты велишь мне у них о чем то спрашивать? Тебе они во всем по

такают, а Сижэнь слушаются! Знаю я все эти штучки! Вот отведу тебя к бабушке

да к матушке и расскажу, что здесь творится! Я тебя грудью выкормила, а мне те

перь даже чашку молока выпить нельзя? Разрешаешь служанкам перечить мне!

Выгнать хочешь?
Мамка Ли заплакала. Но в этот момент вошли Баочай и Дайюй и принялись ее

уговаривать:
– Тетушка, будьте великодушнее к ним!
Мамка Ли стала жаловаться, что ее обидели, не преминув упомянуть о том, как

она накануне выпила молоко и как из за чашки чая выгнали Цяньсюэ.
Фэнцзе, которая в это время в верхней комнате подсчитывала доходы и расход

ы, услышав шум, сразу сообразила, что это опять ворчит мамка Ли. Она проигр

алась сегодня и теперь ищет, на ком бы сорвать досаду, вот и принялась распек

ать служанок Баоюя.
Фэнцзе пошла в комнату Баоюя, взяла мамку Ли за руку и сказала:
– Не сердитесь, нянюшка! После большого праздника старая госпожа еще не со

всем пришла в себя! Вы человек пожилой, не пристало вам ругаться с девчонка

ми вместо того, чтобы их наставлять! Неужели вы хотите рассердить старую го

спожу? Скажите, кто вас обидел, и я накажу обидчика. А сейчас пойдемте ко м

не: я угощу вас жареным фазаном, выпьем винца.
Она увела за собой мамку Ли, на ходу приказывая Фэнъэр:
– Возьми нянину палку и подай платок, чтобы вытереть слезы.
Мамка Ли, не чуя под собой ног, причитая, поспешила за Фэнцзе.
– На что мне моя старая жизнь! Пусть я погорячилась, нарушила правила прил

ичия, поскандалила, пусть меня назовут бессовестной, все равно это лучше, че

м быть козлом отпущения у этих потаскушек.
Баочай и Дайюй были очень довольны таким оборотом дела, захлопали в ладо

ши и закричали:
– Спасибо Фэнцзе, что налетела, как ветер, и увела старуху!
Баоюй покачал головой и вздохнул:
– Никак не пойму, зачем обижать слабых! Кто то из девушек ее обидел, а она вс

ю вину свалила на Сижэнь!
Не успел он договорить, как Цинвэнь, стоявшая рядом, выпалила:
– Мы что, сумасшедшие ее обижать?! Кто обидел, пусть отвечает! А других впу

тывать нечего!
Сижэнь, чуть не плача, обратилась к Баоюю:
– Это из за меня твою кормилицу обидели, а ты сейчас других обидел! Мало те

бе, что я расстроена?
Баоюй, видя, что Сижэнь нездорова и к тому же огорчена, смягчился и стал ее

уговаривать отдохнуть и поспать. Когда же заметил, что у Сижэнь сильный жа

р, не захотел уходить, а прилег рядом и сказал ласково: