红楼梦第二十回（二）

– Лечись и не думай о пустяках!
– А я и не думаю, – с холодной усмешкой возразила Сижэнь, – иначе минуты н

е смогла бы прожить в вашем доме! Ведь здесь что ни день, то скандал! Но есл

и ты из за меня будешь других обижать, мне это припомнят, стоит лишь провин

иться, и все хорошее, что я сделала, обернется злом для меня!
Из глаз ее полились слезы, но она заставила себя успокоиться, не желая волнов

ать Баоюя.
Вскоре служанка, выполнявшая разные поручения, принесла лекарство второго

настоя . Так как Сижэнь уже пропотела, Баоюй не велел ей вставать, а сам пода

л лекарство, после чего приказал служанкам постелить ей на кане.
Сижэнь сказала Баоюю:
– Тебе пора обедать. А не хочешь – все равно пойди к бабушке, посиди с ней, п

оиграй с барышнями, а потом вернешься. Мне хочется побыть одной.
Сижэнь вынула из волос шпильки, сняла кольца и легла. Лишь после этого Бао

юй встал и отправился в покои матушки Цзя.
После обеда матушка Цзя села играть в кости с несколькими старыми мамками

и няньками, а Баоюй, ни на минуту не забывавший о Сижэнь, возвратился к се

бе. Сижэнь спала глубоким сном. Ему тоже захотелось спать, но время было ра

ннее, и он не лег.
Служанки Цинвэнь, Цися, Цювэнь и Бихэнь отправились поразвлечься к Юань

ян и Хупо. В передней сидела одна Шэюэ. От нечего делать она бросала играль

ные кости. Баоюй с улыбкой спросил:
– Почему ты не пошла с ними?
– Денег нет, – ответила Шэюэ.
– Под кроватью лежит целая куча денег, – сказал Баоюй, – неужели тебе мало?
– Все уйдут веселиться, а кто будет присматривать за комнатами? Сижэнь забол

ела. А в доме горят лампы, топятся печи. Старые служанки за день и без того с

бились с ног, пусть отдохнут. Девочки тоже устали, им надо немного развлечьс

я. А я тут посижу.
Баоюй подумал, что девушка эта очень напоминает Сижэнь, и улыбнулся:
– Можешь идти, я здесь побуду!
– Тогда мне тем более надо остаться, – возразила Шэюэ. – А чем плохо, если м

ы посидим и поговорим?
– О чем? – спросил Баоюй. – По моему, это неинтересно! Да, кстати, ты утром

жаловалась, что у тебя голова чешется. Все равно делать нечего, давай расчешу

тебе волосы.
– Что ж, давай, – согласилась Шэюэ.
Она принесла шкатулку с туалетными принадлежностями, зеркало, вынула шпи

льки и распустила волосы. Баоюй взял гребень и начал расчесывать. Но едва о

н успел два три раза провести гребнем, как на пороге появилась запыхавшаяся

Цинвэнь – она прибежала за деньгами. Увидев Шэюэ и Баоюя, Цинвэнь усмехн

улась:
– Ах, вот оно что! Кубками обменяться не успели, а уже до волос добрались!
– Иди, я и тебя причешу! – со смехом сказал Баоюй.
– Я недостойна такой великой чести! – съязвила Цинвэнь.
Она схватила деньги и выбежала из комнаты.
Шэюэ сидела у зеркала, Баоюй стоял у нее за спиной, и оба в зеркале улыбалис

ь друг другу.
– Во всем доме она самая болтливая, – заметил Баоюй.
Шэюэ жестом остановила его. В этот момент из за дверной занавески с шумом

вбежала Цинвэнь.
– Это я болтливая? Ну ка, давай объяснимся!
– Иди своей дорогой, – со смехом сказала Шэюэ. – Чего привязалась?
– Защищаешь его! – рассмеялась Цинвэнь. – Вы меня не морочьте! Думаете, я н

ичего не понимаю? Погодите, вот отыграюсь, потом с вами счеты сведу!
С этими словами она убежала.
Баоюй расчесал Шэюэ волосы и приказал постелить ему, чтобы не тревожить

Сижэнь. Ночью ничего примечательного не случилось.

На следующее утро Сижэнь почувствовала себя лучше и съела немного рисовог

о отвара. Лишь тогда Баоюй успокоился и после завтрака отправился навестить

тетушку Сюэ.
Наступил первый месяц. Время, когда занятия в школе прекращаются, женщин

ы перестают заниматься вышиванием и делать всем совершенно нечего. И вот

в эту пору Цзя Хуаню захотелось развлечься. Выйдя как то из дому, он увидел Б

аочай, Сянлин и Инъэр, которые играли в облавные шашки, и решил тоже сыгр

ать.
Баочай всегда хорошо относилась к Цзя Хуаню, как и к Баоюю, и уступила ему с

вое место. Каждый ставил по десять монет.
Первую партию Цзя Хуань выиграл и был очень доволен. Но, проиграв затем н

есколько партий подряд, стал горячиться. В последней партии пришла его очер

едь метать кости. Чтобы выиграть, надо было набрать не меньше шести очков.

Цзя Хуань в сердцах швырнул кости на стол. Одна легла тут же, на ней было дв

а очка, другая откатилась в сторону.
– Одно очко! Одно! – крикнула Инъэр, захлопав в ладоши.
Цзя Хуань вытаращил глаза и заорал:
– Шесть! Семь! Восемь!
Но кость вдруг повернулась кверху единицей и остановилась. Цзя Хуань схвати

л ее и потянулся за деньгами, заявив, что было четыре очка.
– Я сама видела одно! – запротестовала Инъэр.
Но Баочай, видя, что Цзя Хуань рассердился, сделала Инъэр знак глазами молча

ть и сказала:
– Ты уже взрослая, а нарушаешь правила! Неужели господа станут тебя обманы

вать? Значит, не хочешь отдавать деньги?
Инъэр не осмелилась перечить барышне и, затаив обиду, отдала деньги, бормо

ча:
– А еще господа называются! На такие гроши даже я не позарилась бы! Недавн

о второй господин Баоюй проиграл мне больше, но сердиться не стал! А когда

все деньги у него растащили служанки, лишь посмеялся…
Баочай прикрикнула на нее, и она замолчала.
– Куда мне до Баоюя! – произнес Цзя Хуань и заплакал. – Вы все боитесь его, в

сячески угождаете, а меня каждый может обидеть, потому что я не сын госпож

и.
– Дорогой братец, не говори так, а то над тобой будут смеяться, – стала уговари

вать его Баочай и еще раз отчитала Инъэр.
В это время пришел Баоюй и спросил:
– Что здесь произошло?
Цзя Хуань не осмелился произнести ни слова. Баочай хорошо знала, что в семь

е Цзя младшие братья боятся старших, но Баоюй не любил, когда его боялись.
«Детей воспитывают родители, кому же понравится, если я стану вмешиваться

? К тому же я принадлежу к прямой ветви рода, а Цзя Хуань – сын наложницы.

Если я стану относиться к нему как к младшему, пойдут сплетни, да и неизвест

но, станет ли он меня слушаться».