红楼梦第二十八回（一）

 Цзян Юйхань дарит Баоюю пояс, присланный из страны Юсян;

Баочай смущается, когда ее просят показать четки из благовонного дерева

 

Итак, Дайюй была уверена, что это Баоюй не велел Цинвэнь пускать ее во двор Наслажде

 

ния пурпуром накануне вечером. И на следующий день, когда провожали Духа цветов, он

 

а, терзаемая печалью, собрала опавшие лепестки и пошла их хоронить. Так грустно было 

 

смотреть на увядшие цветы и думать о том, что проходит весна. Девочка даже всплакнула 

 

и прочла первые пришедшие на память стихи.

Ей и в голову не могло прийти, что неподалеку стоит Баоюй. А он, слушая, лишь вздыхал 

 

и кивал головой.

 

Я цветы хороню… Пусть смеется шутник неучтивый,

Но ведь кто то когда то похоронит в тиши и меня…

…Все случается вдруг: юность яркая вскоре растает,

Человек ли, цветок ли – рано ль, поздно ль, – а должен истлеть!

 

Баоюй в изнеможении опустился на землю, уронив лепестки, которые держал в руках. Он 

 

подумал о том, что настанет день, когда увянет несравненная красота Дайюй, а сама она у

 

йдет навсегда из этого мира, и сердце сжалось от боли. А ведь следом за ней суждено уй

 

ти Баочай, Сянлин и Сижэнь. Где же тогда будет он сам, кому будут принадлежать этот са

 

д, эти цветы, эти ивы? Тщетно искал он ответов на свои вопросы. Печальные мысли тянул

 

ись одна за другой, и не было сил отогнать их, рассеять.

Поистине:

 

Все тени цветов неразлучны со мной,

и справа, и слева – все ближе,

И слышу: на западе – птиц голоса,

но и на востоке – они же!

 

В этот момент погруженная в скорбь Дайюй услышала горестный стон и подумала:

«Все надо мной смеются, считают глупой. Неужели нашелся еще глупец?»

Она огляделась, но, увидев Баоюя, плюнула в сердцах.

– Я то гадаю, кто бы это мог быть, а оказывается, этот изверг… Ах, чтоб ты пропал…

Последние слова ненароком сорвались с губ, и Дайюй, спохватившись, зажала рот рукой

 

, вздохнула и пошла прочь.

Баоюю стало не по себе, он понял, что Дайюй его не желает видеть, поднялся, оправил од

 

ежду и в полном унынии побрел домой. Вдруг впереди он заметил Дайюй, ускорил шаги 

 

и догнал ее.

– Погоди, сестрица! Я знаю, ты избегаешь встречи со мной, но все же позволь сказать те

 

бе всего одно слово, а потом можешь меня презирать.

Девушка хотела убежать, но, услышав это, обернулась.

– Что ж, говори!..

– А можно, я скажу два? – с улыбкой спросил Баоюй. – Ты не убежишь?

Дайюй круто повернулась и пошла дальше.

Баоюй остановился, с грустью поглядел ей вслед и вздохнул:

– Неужели все, что между нами было, должно прийти к такому печальному концу?

Дайюй замерла на месте и спросила с удивлением:

– А что такого между нами было? И что произошло?

– Ах! – сокрушенно произнес Баоюй. – Ведь мы всегда вместе играли, с первого дня твое

 

го приезда сюда! И если тебе чего нибудь хотелось из моих любимых кушаний, я сам не 

 

ел, тебе оставлял. Мы вместе садились за стол, в одно время ложились спать. А сколько 

 

раз я выполнял твои просьбы, которые не могли выполнить служанки? Мы вместе росли, 

 

и я был уверен, неважно, любишь ты меня или нет, что на твою учтивость могу рассчитыв

 

ать, что ты лучше других. Но ты становишься все более гордой и заносчивой, не замечае

 

шь меня, признаешь только Фэнцзе и Баочай. А у меня никого нет, кроме брата и сестры 

 

от других матерей, – я так же одинок, как и ты, и надеялся на твое сочувствие. Но напрас

 

но. Ты обижаешь меня, а кому я пожалуюсь?

По его лицу заструились слезы. Гнев Дайюй сразу улетучился, глаза увлажнились, она о

 

пустила голову и молчала.

Баоюй между тем продолжал:

– Конечно, я поступил плохо, но не нарочно, поверь! Я не стал бы причинять тебе неприят

 

ности. В таких случаях говори мне все прямо, если надо, поругай, даже побей, – я обижат

 

ься не стану. Только не отворачивайся от меня, не мучай, не заставляй теряться в догадка

 

х. Право, я не знаю, как быть! Умри я сейчас, ведь стану неприкаянным духом, меня не с

 

пасут молитвы самых праведных и благочестивых буддийских и даосских монахов, и к н

 

овой жизни я смогу возродиться только после того, как ты объяснишь причину моей сме

 

рти!

Дайюй больше не сердилась.

– Если так, – сказала она, – почему вчера вечером ты не велел служанкам меня впускать?

– С чего ты взяла? – вскричал Баоюй. – У меня и в мыслях ничего подобного не было! У

 

мереть мне на этом месте!

– Ты с самого утра твердишь о смерти, – с укором сказала Дайюй. – Говори просто, да и

 

ли нет, к чему эти клятвы?

– Поверь, сестрица, я тебя не видел, – сказал Баоюй. – Приходила сестра Баочай, посидел

 

а немного и ушла.

Дайюй подумала и как то неуверенно ответила:

– Возможно, это так! Наверное, служанки просто поленились мне открыть!

– Ну конечно! – воскликнул Баоюй. – Вот увидишь, вернусь домой, найду виновницу и х

 

орошенько проучу!

– Твоих служанок, конечно, надо проучить, – согласилась Дайюй, – но только не мне над

 

о было говорить тебе об этом. То, что со мной так обошлись, пустяки, а была бы на моем 

 

месте Баочай или какая нибудь другая «драгоценная барышня»  , неприятностей не избежа

 

ть.