红楼梦第三十三回（三）

 Баоюй, которому никогда не приходилось выносить подобных страданий, сначала кр

 

ичал и плакал, но потом обессилел, охрип и едва слышно стонал, а затем вовсе умо

 

лк.

Приживальщики, которые тоже здесь были, испугались, как бы не случилось несчас

 

тья, бросились к Цзя Чжэну и стали уговаривать пожалеть сына. Но никакие уговоры 

 

не действовали.

– Как можно его простить! – орал Цзя Чжэн. – Вы и прежде ему во всем потакали! И 

 

сейчас заступаетесь! А если он завтра отца родного убьет или государя – вы снова с

 

танете его защищать?

Видно, и в самом деле Баоюй виноват, раз отец так разгневался, подумали приживал

 

ьщики и почли за лучшее известить обо всем госпожу Ван.

Госпожа Ван, услышав, что Цзя Чжэн чинит над Баоюем расправу, не стала даже до

 

кладывать матушке Цзя и в сопровождении служанки поспешила выручать сына. Он

 

а появилась так неожиданно, что приживальщики и слуги не успели разбежаться.

Увидев жену, Цзя Чжэн еще больше распалился, палка в его руках так и мелькала. 

 

Слуги же, державшие Баоюя, отошли в сторону. Баоюй лежал без движения.

Госпожа Ван стала отнимать у Цзя Чжэна палку.

– Уйди! – заорал Цзя Чжэн. – Вы все словно сговорились меня извести!

– Баоюя, конечно, следует наказать, но подумайте о себе! Разве можно так волноват

 

ься? – сказала госпожа Ван. – К тому же день нынче жаркий, и старой госпоже незд

 

оровится. Вы можете убить Баоюя – не такая уж это беда, но что будет со старой гос

 

пожой, когда она узнает?

– Замолчи! – усмехнувшись, бросил Цзя Чжэн. – Породить такого негодяя – значит 

 

проявить непочтительность к родителям! Я давно хотел его как следует проучить, но 

 

вы не давали! Лучше сразу прикончить щенка, чтобы потом не страдать! Веревку! Д

 

айте мне веревку, я задушу его!

Госпожа Ван бросилась к мужу.

– Отец должен учить сына! – воскликнула она со слезами на глазах. – Но не забыва

 

йте и о своем супружеском долге! Ведь мне уже под пятьдесят, а сыновей больше не

 

т. Я никогда не мешала вам его поучать, но убить его все равно что убить меня! Что 

 

же, убивайте! Я умру вместе с сыном, тогда, по крайней мере, у меня будет в загроб

 

ном мире опора!

Она обняла Баоюя и зарыдала. Цзя Чжэн тяжело вздохнул, в изнеможении опустился 

 

на стул и заплакал.

Лицо Баоюя было белым как полотно, он лежал почти бездыханный, тонкая шелкова

 

я рубашка намокла от крови. Когда госпожа Ван ее подняла, обнажилась спина, вся 

 

в ссадинах и кровоподтеках, живого места невозможно было найти.

– Несчастный мой сынок! – горестно вскричала госпожа Ван, и перед глазами возни

 

к образ покойного старшего сына. – Цзя Чжу! Будь ты жив, я не стала бы сейчас так 

 

сокрушаться!

Прибежали Ли Бань, Фэнцзе, Инчунь и Таньчунь. Ли Вань, вдова покойного Цзя Чж

 

у, при упоминании имени мужа невольно заплакала. Цзя Чжэну стало еще тяжелее, п

 

о щекам катились крупные, как жемчужины, слезы.

– Старая госпожа пожаловала! – доложила служанка.

– Сначала убей меня, а потом его! Всех убей! – послышался голос матушки Цзя.

Цзя Чжэн всполошился. Он вскочил и бросился матери навстречу. Запыхавшись от 

 

быстрой ходьбы, матушка Цзя вошла в комнату, опираясь на плечо служанки.

– Зачем, матушка, вам понадобилось в такой жаркий день приходить? – почтительно 

 

кланяясь, обратился к ней Цзя Чжэн. – Если вам надо было мне что то сказать, позва

 

ли бы к себе!

– А, это ты! – гневно вскричала матушка Цзя, едва переводя дух. – Да, мне надо с то

 

бой поговорить! Ведь это я вырастила такого замечательного сына. С кем же мне ещ

 

е разговаривать?

Тон, которым произнесла все это матушка Цзя, не сулил ничего доброго. Цзя Чжэн 

 

оробел, опустился на колени и, сдерживая слезы, произнес:

– Я забочусь о том, чтобы мой сын прославил своих предков. Так неужели я заслуж

 

иваю ваших упреков?

– Видишь, тебе слово сказать нельзя! А каково было Баоюю, когда ты колотил его п

 

алкой? Ты, значит, учишь сына для того, чтобы он прославил своих предков? Но вс

 

помни, разве так учил тебя твой отец?

Матушка Цзя не выдержала и тоже расплакалась.

– Не расстраивайтесь, матушка! – с виноватой улыбкой стал оправдываться Цзя Чжэ

 

н. – Причиной всему внезапная вспышка гнева. Клянусь вам, это больше не повтори

 

тся!

– Ты ко мне обращаешься?! – холодно усмехнулась матушка Цзя. – Это твой сын, е

 

сли хочешь, бей его сколько угодно! Только, я думаю, мы все тебе надоели! Поэтом

 

у нам лучше уехать!

Она обернулась к слугам и коротко приказала:

– Паланкин! Я еду в Нанкин с невесткой и Баоюем!

Слуги вышли.

– А ты не хнычь, – продолжала матушка Цзя, обращаясь к госпоже Ван. – Баоюй сов

 

сем еще юн, и ты, конечно же, любишь его, но, когда он вырастет и станет чиновник

 

ом, вряд ли вспомнит про свою мать. Как и мой сын! Меньше люби, меньше будешь 

 

страдать!

– Не говорите так, матушка! – просил Цзя Чжэн, кланяясь до земли. – Я не знаю, ку

 

да от стыда деваться!

– Своим поступком ты доказал, что хочешь выжить меня из дому, а теперь, выходит, 

 

тебе же деваться некуда! – возмутилась матушка Цзя. – Не будь нас здесь, никто не 

 

мешал бы тебе избивать сына! – И она крикнула слугам:– Готовьте все необходимое 

 

в дорогу! Коляски, паланкины. Мы уезжаем!

Цзя Чжэн простерся на полу и молил мать о прощении. Но матушка Цзя, даже не взг

 

лянув на него, подошла к лежавшему на скамье Баоюю и издала горестный вопль. Г

 

оспожа Ван и Фэнцзе принялись ее утешать. Вошли девочки служанки, попытались п

 

однять Баоюя.

– Мерзавки! – обрушилась на них Фэнцзе. – Неужели не видите, что он не может идт

 

и? Несите сюда плетеную кровать!

Служанки бросились во внутренние комнаты, принесли широкую плетеную кровать, 

 

уложили Баоюя и понесли в покои матушки Цзя.

Цзя Чжэн, огорченный тем, что расстроил мать, вышел следом за ней и госпожой Ва

 

н. Только сейчас он понял, что переусердствовал в наказании. Госпожа Ван то и дел

 

о восклицала:

– Сынок, родной! Лучше бы ты умер, а Цзя Чжу остался в живых, не пришлось бы 

 

мне тогда думать, что моя жизнь прошла даром! Не покидай меня! Ты – единственна

 

я моя надежда! Несчастный сынок мой! Некому тебя защитить!

Цзя Чжэн совсем пал духом и уже раскаивался в содеянном. Он снова попытался ут

 

ешить матушку Цзя, но та, глотая слезы, сказала:

– Если сын не хорош, надо его наставлять, а не бить! Что ты за нами плетешься? Хоч

 

ешь собственными глазами увидеть, как мальчик умрет?

Цзя Чжэн растерянно покачал головой и поспешил удалиться.

Возле Баоюя хлопотали тетушка Сюэ, Баочай, Сянлин, Сянъюнь, брызгали на него во

 

дой, обмахивали веером. На Сижэнь никто не обращал внимания, и она, обиженная, 

 

незаметно вышла из комнаты, подозвала мальчика слугу и приказала ему разыскать 

 

Бэймина, чтобы узнать, что произошло.

– За что его наказали? – спросила служанка у Бэймина, когда тот явился. – А ты тож

 

е хорош, не мог предупредить!

– Меня, как назло, там не было! – оправдывался Бэймин. – Я узнал уже, когда отец 

 

принялся бить нашего господина! Примчался туда, а мне говорят, что все это из за а

 

ктера Цигуаня и сестры Цзиньчуань!

– А как отец дознался? – удивилась Сижэнь.

– Про Цигуаня наверняка Сюэ Пань сказал, он давно его ревнует к Баоюю. Подослал 

 

какого нибудь мерзавца, чтобы тот оклеветал Баоюя перед отцом. А про Цзиньчуань 

 

рассказал, конечно, третий господин Цзя Хуань. Слуги об этом толковали.

Выслушав Бэймина, девушка была почти уверена, что он говорит правду. Когда она 

 

вернулась в дом матушки Цзя, люди все еще хлопотали возле Баоюя.

Отдав необходимые распоряжения, матушка Цзя приказала отнести Баоюя во двор Н

 

аслаждения пурпуром и уложить в постель, что и было тотчас исполнено. Затем все 

 

постепенно разошлись.

Только сейчас Сижэнь подошла к Баоюю, чтобы прислуживать ему, а заодно расспр

 

осить о случившемся.

Если хотите узнать, что рассказал Баоюй и как она его выхаживала, прочтите следую

 

щую главу.