红楼梦第三十四回（一）

 Чувство, заключенное в чувстве, расстраивает младшую сестру;

ошибка, заключенная в ошибке, убеждает старшего брата

 

Итак, матушка Цзя и госпожа Ван ушли. Тогда Сижэнь села на кровать к Баоюю и с

 

о слезами на глазах спросила:

– За что тебя так избили?

– Ну что ты спрашиваешь? – вздохнул Баоюй. – Все за то же! Ой, как больно! Погля

 

ди, что там у меня на спине!

Сижэнь стала осторожно снимать с него рубашку. Стоило Баоюю охнуть, как она за

 

мирала. Прошло много времени, прежде чем она наконец раздела его.

– О Небо! – вскричала Сижэнь, увидев, что и спина и ноги Баоюя сплошь в синяках 

 

и ссадинах. – Какая жестокость! – Она не переставала ахать, приговаривая: – Слуша

 

лся бы меня, ничего не случилось бы! Счастье еще, что кости целы! А то остался бы 

 

калекой!

Появилась служанка и доложила:

– Пришла барышня Баочай.

Сижэнь быстро накрыла Баоюя одеялом. В тот же момент на пороге появилась Баоча

 

й. Она принесла пилюлю и сказала Сижэнь:

– Вот, возьми. На ночь размешаешь ее с вином и сделаешь примочки, кровоподтеки 

 

быстро пройдут!

Она протянула пилюлю Сижэнь и с улыбкой спросила брата:

– Как ты себя чувствуешь?

– Немного лучше, – ответил Баоюй, поблагодарил сестру и пригласил сесть.

Баочай заметила, что глаза его, против обыкновения, широко открыты и держится он 

 

спокойнее, чем всегда.

– Надо было слушаться, тогда не случилось бы такого несчастья! – покачав головой, 

 

со вздохом произнесла Баочай. – А как расстроены бабушка и матушка, да и мы все

 

…

Баочай осеклась, опустила глаза и густо покраснела.

Баоюй уловил в ее речах искренность и глубокий смысл. Баочай ничего больше не с

 

казала, так и сидела, потупившись, едва сдерживая слезы, теребя пояс. Не передать 

 

словами робость, смущение, жалость, которые отразились на ее лице!

Баоюй был так тронут, что забыл о собственных страданиях и подумал:

«Мне пришлось вытерпеть всего несколько палочных ударов, а все так жалеют меня

 

, так волнуются! Нет предела моей благодарности и уважения к ним! Моя смерть бы

 

ла бы для них настоящим горем! Но ради них я готов без сожаления отдать жизнь и 

 

разом покончить со всеми мирскими заботами».

Из задумчивости Баоюя вывел голос Баочай, которая обратилась к Сижэнь:

– Не знаешь, за что отец его наказал?

Сижэнь потихоньку рассказала ей все, что сообщил Бэймин.

Только сейчас Баоюй узнал, что это Цзя Хуань наябедничал отцу. Но стоило Сижэнь 

 

обмолвиться о Сюэ Пане, как он поспешил вмешаться.

– Не выдумывай! Старший брат Сюэ Пань не мог так поступить! – сказал Баоюй, опа

 

саясь, как бы Баочай не обиделась, и Баочай сразу это поняла.

«Тебя так избили, а ты беспокоишься, как бы кого не обидеть, – подумала девушка. 

 

– Но почему, заботясь о других, сам ты совершаешь легкомысленные поступки, вме

 

сто того чтобы заняться серьезным делом. Тогда и отец будет доволен, и тебе не при

 

дется страдать. Вот ты боишься, как бы я не обиделась за брата? Но разве я не знаю, 

 

что брат мой распущен и своеволен? Когда то из за Цинь Чжуна вышел скандал, а с

 

ейчас дело обстоит гораздо серьезнее!»

Баочай сказала Сижэнь:

– Не надо никого обвинять. Уверена, господин Цзя Чжэн рассердился лишь потому, 

 

что брат Баоюй всегда заводит сомнительные знакомства. Может быть, брат и сболтн

 

ул лишнее, но без злого умысла. А вообще то он всегда говорит правду, не боясь в

 

ызвать чье либо неудовольствие. Ты, Сижэнь, плохо знаешь людей, не все такие, как 

 

Баоюй. Мой брат, к примеру, никого не боится, что думает, то и говорит.

Сижэнь и сама пожалела, что сказала о Сюэ Пане, а теперь, после слов Баочай, совс

 

ем смутилась и замолчала.

Баоюй чувствовал, что Баочай хочет быть справедливой и в то же время старается за

 

щитить честь своей семьи – это привело его в еще большее замешательство. Наконец 

 

он собрался с мыслями и хотел что то сказать, но Баочай поднялась и стала прощать

 

ся.

– Лежи спокойно! Я завтра снова приду! Сижэнь сделает тебе из моего лекарства пр

 

имочки, и скоро все заживет.