西游记俄文版第三章第六十七节1.8

 Оба Сунь У   куна согласились и с возгласами:    Совершенно верно! Совершенно верно!    – устремились к выходу, говоря один другому:    Я пойду с тобой на Запад к престолу Будды, где нас быстро рассудят   .

Хранители всех десяти дворцов царства Теней проводили их как подобает, поблагодарили владыку подземного царства за совет и вернулись во дворец Изумрудных облаков, приказав служителям крепко   накрепко запереть ворота пограничной заставы, ведущей в царство вечного мрака.

Пока оставим их там и продолжим наш рассказ.

Между тем оба Сунь У   куна, продолжая бой на облаке, долетели, наконец, до Западных земель.

Об этом сложены стихи, в которых говорится:

 

О двоедушие, источник горьких бед!

Тебе и небосвод внушает подозренье,

И вызывают странные сомненья

И цвет морской волны и солнца ясный свет!

О двоедушие, великих бед творец!

Начав свой путь в неискреннем смиренье,

Ты добиваешься богатства, поклоненья

И проникаешь в императорский дворец…

О двоедушие, тебе прощенья нет!

На юг и на восток ведешь ты наступленье,

На западе война, на севере броженье,

И нет конца борьбе и усмиренью,

И края нет походам и сраженьям,

О двоедушие, источник вечных бед!

Откроем же смятенные сердца,

Избавив их от зла,   – благому созерцанью!

И возрастим в себе не горе и страданье,

А жизнь без тлена и блаженство без конца.

 

Итак, наши двойники продолжали драку, улетая все дальше и дальше, и, наконец, с шумом долетели до храма Раскатов грома, который стоит на священной горе Линцзешань. Еще задолго до их прибытия четыре великих бодисатвы, восемь хранителей закона Будды, пятьсот святых подвижников   архатов, три тысячи Цзе   ди, вникших в суть учения Будды, множество монахинь   бикшуни и монахов   бикшу, близких приверженцев Будды, а также монахов упанов и монашек упасик собрались у возвышения, сделанного в виде исполинского цветка лотоса с семью драгоценностями, и с благоговением внимали поучениям Будды Татагаты, который в этот момент толковал вот о чем:

 

В небытии родившись – бытие

В свой вид первоначальный переходит,

Из жизни тлен, из тлена жизнь выходит,

Меняя лишь обличие свое.

Все будущее скрыто в пустоте,

Пустое – содержанием богато,

Невидимое – зримым чревато,

Грядущий свет таится в темноте.

Что пустота      – она лишь пустота,

Пустое невесомо и незримо,

И не вещественно, но это только мнимо.

В ней ширь и глубь, объем и высота!

Однако глубь и высь, объем и широта

Вовек от пустоты неотделимы:

Все то, что осязаемо и зримо,

По сути дела – та же пустота!

Но пустота – не пустота, поскольку

Хранит в себе и суть вещей и вид,

А все вещественное пустоту таит,

Не будучи вещественным нисколько.

Лишь тот, кто сказанное мной постичь сумеет,

Все тайны бытия уразумеет!

 

Толпа слушала, склонив головы и стараясь вникнуть в суть его слов. Когда все стали повторять вслух это поучение, Будда разбросал в толпу множество лепестков небесного цветка лотоса, после чего покинул свой трон, сказав при этом:

–   У всех у вас одно сердце, но поглядите на тех, что приближаются к нам. У них два сердца.

Все устремили взоры вверх и, действительно, увидели в небе двух Сунь У   кунов, которые кричали так, что было слышно по всему небу и по всей земле. Не переставая драться, они подлетели к храму Раскатов грома. Восемь великанов – хранителей закона Будды, встревоженные их приближением, выступили вперед, чтобы преградить им путь.

–   Куда направляетесь      – спросили они.

Настоящий Сунь У   кун, Великий Мудрец, отвечал первым:

–   Этот дьявол   оборотень принял мой облик, возымев желание предстать перед драгоценным возвышением, на котором восседает Будда, чтобы потревожить его просьбой рассудить кто из нас настоящий Сунь У   кун.

Хранители Будды не смогли удержать его, и он с криком приблизился к возвышению, опустился на колени перед Буддой и начал молить его:

–   Я, твой смиренный последователь, охранял Танского монаха Сюань   цзана, который должен был прибыть сюда к твоей драгоценной горе и просить у тебя священные книги. В пути сколько мне довелось выловить разных дьяволов и злых духов мара, строивших козни и чинивших препятствия! А сколько было потрачено душевных и телесных сил! И вот, когда мы прошли уже половину пути, на нас напали разбойники. Нескольких из них я убил, других ранил. За это мой наставник, Танский монах, разгневался и прогнал меня прочь, не желая, чтоб я вместе с ним предстал перед тобой, великий Будда. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться к Южному морю, к бодисатве Гуань   инь, и пожаловаться ей. Я никак не предполагал, что этот дьявол   оборотень сумеет принять мой облик и даже подражать моему голосу. После этого он явился к моему наставнику, Танскому монаху, ударил его так, что тот лишился чувств, отнял всю нашу поклажу и исчез. Брат мой в монашестве, по имени Ша   сэн, думая, что это был я, отправился искать меня в мои владения. А там этот негодяй стал молоть всякий вздор, утверждая, что есть истинный монах, который пойдет на Запад, чтобы получить твои священные книги. Тут встревоженный Ша   сэн помчался к Южному морю и рассказал обо всем бодисатве Гуаньинь. Узнав об этом, Гуаньинь велела мне вместе с Ша   сэном вновь отправиться к моей горе. Там мы вступили в бой и вот до сих пор никто не может определить, кто из нас истинный Сунь У   кун. Мы побывали у Южного моря, в небесных чертогах, у Танского монаха – моего наставника; побывали мы также и в царстве вечного мрака, но все напрасно. А теперь, набравшись мужества, мы осмелились обратиться к тебе с великой просьбой, которую готовы неустанно повторять. Прояви благодеяние, яви нам свою милость и скажи, кто же из нас настоящий Сунь У   кун, чтобы я мог охранять Танского монаха в его паломничестве на Запад за священными книгами, которые мы должны испросить у тебя и вернуться с ними в далекие восточные земли, где твое великое учение будет проповедоваться вечно.

Все, кто здесь был, слышали, как оба Сунь У   куна произносили всю эту речь совершенно одинаково, в один голос. Разумеется, они тоже были не в силах определить, кто из говоривших был истинным Сунь У   куном. Один только Будда Татагата знал об этом. Он собрался было сказать, кто из двоих истинный Сунь У   кун, как вдруг заметил, что на юге между облаками показалась бодисатва Гуаньинь.

Сложив ладони рук, наш великий Будда молвил:

–   Высокочтимая Гуаньинь! Погляди на этих двух Сунь У   кунов и определи, кто из них настоящий.

–   Еще позавчера,   – отвечала Гуаньинь,   – в моей далекой обители я пыталась это сделать, но безуспешно. После меня они отправились в небесные чертоги, затем в подземное царство, но и там никто не мог распознать истину. Поэтому я и явилась к тебе, о великий Будда Татагата, и хочу просить тебя, чтобы ты определил, кто из них истинный Сунь У   кун, а кто двойник.

Будда засмеялся и сказал:

–   Все вы хоть и обладаете великой многообразной волшебной силой, однако можете лишь наблюдать происходящие в небесной сфере явления. Вы не знаете всех существ, обитающих там, и не можете постичь их разнообразие.

Гуаньинь стала просить Будду пояснить столь мудреную мысль.

Тогда Будда молвил:

–   Во всей небесной сфере духи делятся на пять групп: духов неба, земли, небожителей, людей и умерших. Есть также пять видов зверей: панцирные, чешуйчатые, пушистые, крылатые и членистые. Перед нами же стоят два существа, которые не относятся ни к небу, ни к земле, ни к небожителям, ни к людям, ни к душам умерших. Они не являются также ни панцирными, ни чешуйчатыми, ни пушистыми, ни крылатыми, ни членистоногими. На свете есть еще четыре обезьяны, которые чинят беспорядок в мире, но они не входят в перечисленные выше десять разновидностей.

Тут Гуаньинь спросила:

–   А что это за четыре обезьяны, осмелюсь спросить