西游记俄文版第三章第七十节1.4

 –   В позапрошлом году,   – отвечал бесенок,   – как раз когда он похитил ее, здесь объявился какой   то волшебник, который подарил Золотой царице пестрый свадебный наряд. Как только она его надела, у нее по всему телу выросли колючие шипы, такие острые, что наш великий князь даже погладить ее не осмеливается. А стоит ему прижать ее к себе покрепче, как в руки ему вонзаются шипы и причиняют нестерпимую боль. По сей день нашему великому князю никак не удается слиться с ней. Сегодня рано утром он послал своего головного дозорного за прислужницами царицы, но какой   то Сунь У   кун схватился с этим дозорным и побил его. Наш великий князь сильно разгневался, а потому и велел мне отправиться в Пурпурное царство с грамотой о войне. Завтра он нападет на это царство.

–   Отчего же это великий князь так разгневался      – притворился удивленным Сунь У   кун.

–   Да он и сейчас еще злится,   – отвечал бесенок.   – Ты бы сходил к нему и спел свои псалмы. Может быть, он сменил бы гнев на милость – вот было бы хорошо!

Сунь У   кун попрощался и сразу же побежал прочь, а бесенок пошел своей дорогой, продолжая бить в гонг. Тут у Сунь У   куна возникло злодейское намерение. Подняв свой посох, он повер – нул обратно, нагнал бесенка и так хватил его по затылку, что у бедняги голова раскололась, брызнула кровь и выскочили мозги; кожа на шее лопнула, а позвоночник вылез наружу.

Тогда Сунь У   кун убрал свой посох, и его охватило раскаяние.

–   Эх, зря я поспешил!   – огорченно сказал он.   – Даже не спросил чертенка, как его зовут! Ну, делать нечего! Достану   ка из его сумки грамоту о войне и засуну ее в рукав, а желтый флаг и медный гонг спрячу в придорожной траве.

Но когда он собрался было потащить за ноги труп бесенка, чтобы сбросить его в горный поток, он услышал, как что   то звякнуло. Оказалось, что это была служебная табличка в золотой оправе, которая выпала из   за пояса. Надпись на табличке гласила:

   Предъявитель сего – доверительное лицо в чине сяосяо по имени Юлай Юцюй –    Приходи, когда зовут, и ступай, когда пошлют   . Приметы: рост – пять четвертей; лицо прыщавое, без усов и бороды. Сию табличку носить при себе на всем пути следования, без оной считать самозванцем   .

–   Значит, этого подлеца звали Юлай Юцюй – Приходи, когда зовут, и ступай, когда пошлют!   – смеясь, проговорил Сунь У   кун.   – Но после моего удара посохом его можно назвать    Ушел и больше не придет   !

Сунь У   кун снял табличку с пояса бесенка, засунул ее себе за пазуху, а затем хотел было столкнуть труп в горный поток, но, представив себе ужасный дым и огонь, которые он только что видел, раздумал и не решился даже искать пещеру дьявола. Он быстро поднял посох, пронзил насквозь бесенка и, подхватив его труп, помчался обратно, чтобы сообщить пока о своем первом подвиге. В пути он успел подумать да поразмыслить, а потом со свистом прибыл в Пурпурное царство. Между тем Чжу Ба   цзе, который расположился перед парадным залом Золотых колокольчиков и охранял покой царя и Танского монаха, невзначай повернул голову и вдруг заметил в воздухе Сунь У   куна, тащившего бесенка.

–   Вот тебе на!   – огорченно произнес он.   – Если бы я принес беса, мне бы это не посчитали за заслугу!

Не успел он это сказать, как Сунь У   кун прижал книзу передний край облака и сбросил мертвого бесенка прямо к ступеням зала. Чжу Ба   цзе подбежал к нему, ударил его своими граблями и громко воскликнул:

–   Это заслуга моя, почтенного Чжу Ба   цзе!

–   Какая же заслуга      – спросил Сунь У   кун.

–   Провести меня вздумал    Не выйдет!   – закричал Чжу Ба   цзе – У меня есть доказательство! Видишь на бесе девять отверстий    Это от моих граблей.

–   А ты погляди лучше, есть ли у него голова   

–   А он таким и был, без головы,   – возразил Чжу Ба   цзе.   – Я еще подумал, почему это он даже не вздрогнул, когда я хватил его граблями…

–   Скажи, где наставник      – перебил его Сунь У   кун строго.

–   Он сейчас в парадном зале беседует с правителем.

–   Попроси его сюда!

Чжу Ба   цзе поспешно вошел в зал и кивнул головой Танскому монаху. Тот сейчас же встал и вышел из зала. Сунь У   кун сунул в рукав наставнику грамоту о войне и сказал:

–   Спрячь у себя и пока не показывай правителю!

Не успел он произнести эти слова, как показался сам правитель, который тоже вышел из зала и направился к Сунь У   куну со словами:

–   Преосвященный отец монах! Рад твоему прибытию! Что можешь сообщить мне о дьяволе   

Сунь У   кун, указывая рукой, ответил:

–   Разве это не черт   оборотень здесь у ступеней крыльца    Ведь это я убил его.

–   Несомненно, это черт   оборотень,   – сказал правитель,   – но не Сай Тайсуй. Того я видел собственными глазами. Он ростом больше одного чжана, а плечи у него в пять раз шире, чем у простого смертного. Лицо с золотистым блеском, голос громоподобный. Разве похож он на этого заморыша   !

Сунь У   кун рассмеялся.

–   Выходит, ты, правитель, знаком с дьяволом! Верно, это не Сай Тайсуй, а бесенок, посланный глашатаем. Мы встретились с ним в пути, я убил его и доставил сюда, чтобы доложить о первой удаче.

Правитель расхохотался:

–   Ладно, ладно, ладно!   – с удовлетворением проговорил он.   – Зачтется тебе как первая заслуга! Я много раз посылал гонцов добывать сведения об этом дьяволе, но никто из них не мог сообщить ничего определенного. А ты, преосвященный монах, впервые взялся за это дело и уже изловил бесенка, да еще успел вернуться сюда! Ты и в самом деле владеешь волшебными чарами!

Обратившись к слугам, царь приказал:

–   Подать сюда подогретого вина! Отблагодарим почтенного монаха за его заслугу!

–   Пить вино не такое уж важное дело,   – молвил Сунь У   кун.   – Ты лучше скажи мне вот о чем. Когда ты расставался со своей Золотой царицей, не оставила ли она тебе каких   нибудь вещиц на память    Дай мне что   нибудь.

Слова    вещицы на память    словно ножом вонзились в сердце правителя, он не сдержался, и слезы заструились по его лицу.

Вот что поведал он Сунь У   куну:

 

В тот год, когда беда случилась эта,

Которой я доселе не постиг,

Чудесным праздником мы все встречали лето,

Как вдруг, издав громоподобный клик,

Сам дьявол, злой Тайсуй, предстал пред нами,

Сверкая грозно круглыми очами.

Он пожелал жену мою похитить,

Грозился уничтожить мой оплот,

И мною обожаемый народ

Жестоким разорением обидеть.

Я, как отец о подданных радея,

Сам отдал милую жену злодею.

Расстались с ней мы в этот час суровый,

Печаль глубоко в сердце затаив,

Не побеседовав, не вымолвив ни слова

И даже слез горючих не пролив.

Не проводив супругу до повозки

И не проехав с ней до перекрестка,

Остался я тогда один как перст,

И ничего на память не осталось…

А как утешила б меня любая малость!

Но лишь скорбям с тех пор мой дух отверзт…