西游记俄文版第四章第八十二节1.7

 Да, этот сад с другими несравним,  –

Что парки Ланьюаня перед ним  

А если сопоставить ароматы,

То пахнут здесь цветы еще живей

Прославленных цветов из сада Вэй.

И если, друг, весной придешь сюда ты,

Осмотришь все беседки, все цветы,

Вдохнешь их запах, нежный и целебный,

Все, все ты здесь найдешь!

Не встретишь ты

Цветов одной гортензии волшебной.

 

Танский монах, держа за руку деву  оборотня, шел по саду, восторгался его красой и не мог наглядеться на замечательные цветы и растения. Они шли мимо теремов и беседок и незаметно очутились в самой красивой части сада, где росли плодовые деревья. Подняв голову невзначай, Танский монах увидел перед собой персиковое дерево. Сунь У  кун ущипнул наставника и тот понял, что надо остановиться.

Взлетев на сучок, Сунь У  кун встряхнулся и превратился в румяный персик, очень лакомый на вид.

–  Владычица,  – обратился Танский монах к деве  оборотню,  – сколько в твоем саду ароматных цветов и спелых плодов!  – и он тут же сложил стих:

 

Сотни пчел золотых

Над цветами летают,

Собирая нектар там и тут…

Сотни птичек

По веткам деревьев порхают

И плоды золотые клюют!

 

Разглядывая персиковое дерево, он с невинным видом спросил:

–  Почему на этом дереве есть и красные и зеленые персики   Чем это объясняется  

–  Не будь на небе двух сил – Инь и Ян,  – отвечала ему дева  оборотень,  – Солнце и Луна не светили бы нам; не будь на Земле Инь и Ян – не росли бы ни деревья, ни травы; не будь Инь и Ян среди людей – они не разделялись бы на мужчин и женщин. Те плоды, что обращены к солнцу, поспевают скорее, потому что солнышко, обладатель великой силы Ян, греет их своими лучами, оттого они и красные; а на северной стороне, где солнышка не бывает, плоды еще незрелые, а потому зеленые. Таков уж закон сил природы: Инь и Ян!

–  Спасибо тебе, что вразумила меня,  – отвечал Танский монах.  – Я, право, не знал этого!

С этими словами он подошел к дереву, протянул руку к красному персику и сорвал его. Дева тоже сорвала персик, но зеленый. Изогнувшись в поклоне, Сюань  цзан обеими руками поднес деве персик и произнес:

–  Владычица! Ты любишь яркие цвета, вот и скушай, пожалуйста, этот румяный персик! А зеленый дай мне!

Дева  оборотень сразу же согласилась, подумав про себя:   Ах, какой милый монах! Вот уж поистине праведник! Еще не стал моим супругом, а уже так заботлив ко мне!  .

Радостная и довольная, она уважила просьбу Танского монаха и поблагодарила его. Сюань  цзан принял у нее зеленый персик и сразу же начал его есть. Дева последовала его примеру. Она раскрыла свой алый ротик, блеснули белоснежные зубки.

Но не успела она поднести персик ко рту, как Сунь У  кун, который вообще отличался нетерпеливостью, перекувырнулся и мигом проскочил ей в горло, а оттуда прямо в живот. Дева  оборотень перепугалась и кинулась к Танскому монаху.

–  Наставник! Какой злой персик!  – в ужасе воскликнула она.  – Проскочил целиком, не позволив мне даже надкусить его! Как же это получилось  

–  Наверное, тебе самой не терпелось скушать только что созревший спелый плод, вот ты и проглотила его,  – объяснил Сюань  цзан.

–  Я даже косточку не успела выплюнуть! Он сам пролез мне в горло!  – жаловалась дева.

–  Да что ты!  – успокаивал ее Танский монах.  – Просто тебе так понравился этот персик, что ты на радостях не выплюнула косточки, и целиком проглотила его!

Тем временем Сунь У  кун, пробравшийся в живот к деве, принял свой настоящий облик и стал звать Танского монаха.

–  Наставник!  – кричал он.  – Не говори с ней! Теперь она в моих руках!

–  Братец мой,  – жалостливо отозвался Танский монах,  – не будь очень жесток с ней, не терзай ее!

–  С кем это ты переговариваешься    – встревожилась дева.

–  Со своим учеником Сунь У  куном,  – ответил он.

–  А где он, этот Сунь У  кун    – продолжала расспрашивать дева.

–  У тебя в животе! Неужто ты не понимаешь, что персик, который ты только что проглотила, как раз и есть он сам!

От этих слов дева  оборотень совсем растерялась.

–  Все кончено! Все кончено!  – восклицала она.  – Смерть моя пришла, раз эта обезьянья морда пролезла в мою утробу!

Сунь У  кун!  – крикнула она.  – Скажи мне, зачем ты пробрался ко мне в утробу  

–  Да просто так,  – злобно ответил ей Сунь У  кун.  – Я съем твои легкие и печенку, твое сердце с семью отверстиями и тремя ворсинками, переберу все твое нутро, и получится из тебя пустой, как барабан, оборотень.

От этих слов дева пришла в такой ужас, что чуть было не лишилась чувств. Она обняла Танского монаха и, дрожа от страха, стала причитать:

–  О дорогой наставник! Послушай, что я скажу тебе:

 

В прошедшем бытии

Нам накрепко связали

  Шнурами красными  

И судьбы и труды.

Как нам в разлуке быть  

Нет тяжелей печали!

Так рыба жить

Не может без воды.

Разрушена любовь

У нас двоих отныне:

Ты будешь одинок,

Я буду жить в пустыне.

Под   Голубым мостом  

Река разбушевалась,

Мост залила, и нам

К молельне не пройти.

Развеян фимиам…

Увы, какая жалость,

Что разошлись у нас

Заветные пути!

Пророчил счастье день,

Но он без свадьбы прожит.

А встретимся ль еще когда  нибудь  

Быть может!