西游记俄文版第四章第八十六节1.7

У  кун спрыгнул с потолка и принял свой настоящий вид. Он достал посох из  за уха, помахал им, и он стал толщиной с утиное яйцо. С одного удара Сунь У  кун вышиб боковую дверцу и побежал в сад.

–  Наставник!  – громко воскликнул он.

–  Ученик мой,  – простонал Танский монах,  – сними с меня скорей эти ужасные веревки, они замучили меня!

–  Не спеши, наставник! Обожди еще немного. Вот я убью оборотня, тогда и освобожу тебя!

С этими словами Сунь У  кун помчался обратно в средний зал. Он уже замахнулся посохом, чтобы убить оборотня, но вдруг остановился.

–  Нет, так нехорошо!  – сказал он самому себе.  – Лучше убить его потом, когда освобожу наставника!

Он направился в сад, но тут его снова охватило сомнение:   Нет, лучше сперва убью, а уж потом освобожу!   – подумал он. Так раза два или три он передумывал и, наконец, подпрыгивая и приплясывая, направился в сад. Наставник увидел его и обрадованно спросил:

–  Ты что   Наверное, радуешься тому, что твой наставник еще жив   Не находишь себе места от радости и пустился в пляс  

Сунь У  кун подбежал к наставнику и снял с него веревки. Поддерживая его под руки, он повел его из сада. И вдруг он услышал, как другой человек, тоже привязанный к дереву, закричал:

–  Почтенный отец! Прояви великую милость и спаси меня!

Танский монах остановился.

–  У  кун!  – сказал он.  – Развяжи его!

–  Кто он такой    – спросил Сунь У  кун.

–  Его схватили на день раньше меня,  – ответил Танский монах.  – Он – здешний дровосек. Говорит, что у него есть мать, совсем старенькая, он заботится о ней, проявляет к ней чувства сыновней преданности и почтительности. Спаси заодно и его.

Сунь У  кун согласился, снял с дровосека веревки, провел обоих через черный ход, помог взобраться на кручу и перейти вброд горный ручей.

Танский монах принялся благодарить Сунь У  куна.

–  О мудрый ученик мой!  – молвил он.  – Благодарю тебя за то, что ты спас нас обоих! А где находятся сейчас У  нэн и У  цзин    – спросил он.

–  Они оплакивают тебя,  – ответил Сунь У  кун.  – Ты можешь окликнуть их,  – предложил он.

Танский монах собрался с силами и крикнул изо всей мочи:

–  Ба  цзе! Ба  цзе!

Дурень до того наплакался, что у него голова кругом пошла. Утерев нос и глаза, он вдруг встрепенулся.

–  Ша  сэн!  – воскликнул он.  – Душа наставника явилась к нам! Слышишь, зовет нас! Послушай  ка  

Сунь У  кун подошел и прикрикнул на него:

–  Какая там еще душа   Не видишь разве, что сам наставник пришел!

Ша  сэн поднял голову, увидел Танского монаха и поспешно опустился перед ним на колени.

–  О наставник! Сколько принял ты мучений!  – воскликнул он.  – Как это брату Сунь У  куну удалось выручить тебя  

Тут Сунь У  кун обо всем рассказал ему.

Этот рассказ привел Чжу Ба  цзе в бешенство, и он заскрежетал зубами. Дав волю своим чувствам, он схватил грабли и принялся разламывать могильный холм. Затем он вырыл голову из ямы и одним ударом размозжил ее.

–  Зачем ты так поступил    – укоризненно сказал Танский монах.

–  Ну как же, наставник! Неизвестно, чья это голова, а мы ее оплакивали!

–  Может быть, благодаря этой голове я и получил спасение!  – сказал Танский монах.  – Когда вы, братья, явились к воротам и стали кричать и требовать, чтобы меня выпустили, они показали вам эту голову, чтобы обмануть вас, и благодаря этому я был спасен. Вы лучше похороните ее, как подобает благочестивым монахам.

Дурень повиновался, собрал в горсть размозженную голову, похоронил ее и снова насыпал могильный холм.

–  Наставник!  – сказал Сунь У  кун.  – Прошу тебя, посиди здесь немного, а я схожу и уничтожу логово оборотня.

Он спрыгнул с кручи, перешел через ручей, вошел в пещеру, взял веревки, которыми были связаны Танский монах и дровосек, и вошел в средний зал, где все еще крепко спал оборотень. Сунь У  кун связал его по рукам и ногам, поддел на посох с золотыми обручами, который поднял на плечо, и понес через задние ворота.

Чжу Ба  цзе издали увидел и закричал:

–  Брат, что же это ты несешь на одном конце такую ношу   Не лучше ли было для равновесия найти еще кого  нибудь  

Сунь У  кун опустил посох на землю. Чжу Ба  цзе замахнулся было граблями, чтобы ударить, но Сунь У  кун остановил его.

–  Погоди!  – сказал он.  – В пещере осталось еще много бесенят.

–  Брат! Возьми меня с собой, будем вместе бить их,  – попросил Чжу Ба  цзе.

–  На это понадобится много времени,  – возразил Сунь У  кун.  – Лучше поискать сухого хвороста и выжечь с корнем все это логово!

Услышав эти слова, дровосек сразу же повел Чжу Ба  цзе в ложбину на восточном склоне горы, где они набрали много сухих бамбуковых веток, сосновых сучьев, дуплистых ивовых стволов, обрубленных стеблей лиан, засохших кустов артемизий, пересохших камышей, тростников и смоковниц. Все это они перенесли к задним воротам пещеры. Сунь У  кун высек огонь, а Чжу Ба  цзе, хлопая своими огромными ушами, раздул его. Затем Сунь У  кун подскочил, встряхнулся всем телом и вобрал в себя ворсинки, превращенные им в усыпляющих мошек. Бесы и бесенята сразу же проснулись, но было уже поздно: дым и огонь окутали их. Несчастные! Даже и не думайте, что кому  либо удалось спастись.

Только когда весь пещерный дворец сгорел дотла, Сунь У  кун, Чжу Ба  цзе и дровосек вернулись к Танскому монаху. Тем временем оборотень очнулся, и Танский монах, услышав, как он рычит, закричал:

–  Братцы! Оборотень проснулся!

Чжу Ба  цзе подбежал с граблями и одним ударом убил оборотня, отчего тот сразу же принял свой первоначальный облик. Оказалось, что это был пятнистый барс.

–  Ишь ты, какой пятнистый!  – сказал Сунь У  кун.  – Это из породы пожирателей тигров. Научился еще в человека преображаться! Ну, теперь тебе конец пришел,  – никогда больше не будешь наносить вреда людям!

Танский монах, не переставая благодарить Сунь У  куна, стал влезать на оседланного коня.