西游记俄文版第四章第八十九节1.8

 Когда над хаосом извечным

Мир поднялся и заблистал,

Из горных руд железо плавить

Великий Юй впервые стал.

О всех потоках и озерах

И о глубинах всех морей

Издревле посоху известно,  –

Когда пробиты были горы

И злоба вод усмирена,

Впервые в мире наступили

Безоблачные времена,

И в те года в Восточном море.

Всегда готовый в смертный бой,

Глубоко во Дворце подводном

Хранился верный посох мой.

Прошли бесчисленные годы,

Века прошли,  – и вот, смотри:

С годами снова засиял он

Лучами утренней зари.

Искусством дивным овладел он:

То сокращаться, то расти,

То озарять сияньем дивным

Непроходимые пути.

Добыть его со дна морского

Мне выпала однажды честь.  –

Он был послушен заклинаньям,

А обликов его не счесть!

Захочешь – вырастет огромным,

Все мирозданье заслонит,

Захочешь – станет, как иголка,

Совсем невзрачная на вид.

Единственным, неповторимым

Считает посох мой народ.

И даже в небе, средь бессмертных,

Он чудодейственным слывет

Его   Послушным   называют,

Хотя не всем он и с руки,

Его узнаешь, если глянешь

На золотые ободки.

Тринадцать тысяч цзиней весом,

А может даже тяжелей,

Ему прикажешь – он сумеет

Стать то короче, то длинней;

Ему прикажешь – он сумеет

И толще стать и тоньше стать,

То вдруг бесследно исчезает,

То появляется опять…

Служил он мне большой подмогой,

Когда, исполнен дерзких сил,

Я в голубых чертогах Неба

Погром жестокий учинил.

Он был мне верным, сильным другом,

Когда, сквозь тысячи невзгод

В подземном царстве непроглядном

Я страшный совершал поход.

С ним вместе покорял драконов,

Свирепых тигров укрощал,

Повсюду проходил спокойно,

Ни дебрей не боясь, ни скал,

И бесов самых закаленных

Умею побеждать в бою.

И оборотней вероломных

Мгновенной смерти предаю.

Мне стоит только размахнуться,

Любой конец его поднять

И прямо в небеса ударить,

В сияющую благодать,

И сразу солнце потемнеет,

Весь мир сокроется во мгле,

И устрашатся духи в небе

И оборотни на земле!

Из хаоса давно возник он

И все эпохи пережил,

Уходят годы, но с годами

Не потерял мой посох сил!

Пройдут столетье за столетьем,  –

Его не старят времена:

Его, как видите, отлили

Не из простого чугуна!

 

Княжичи внимательно слушали Сунь У  куна и беспрестанно отбивали земные поклоны. Затем они подались вперед и, выражая самое искреннее почтение и уважение, стали просить, чтобы их научили приемам фехтования.

–  Каким бы оружием вы хотели владеть    – спросил Сунь У  кун.

–  Кто пользуется палицей, пусть выучится владеть ею; кто привык пользоваться граблями, пусть научится действовать граблями; а кому нравится посох, пусть учится, как лучше его использовать,  – ответили княжичи.

–  Научить не трудно,  – засмеялся Сунь У  кун,  – только силенок у вас маловато, вы не сможете действовать нашим оружием и получится, как у того художника, который рисовал тигра, а вышла собака. Древние люди сложили такую поговорку:   Если обучение ведется не строго, значит, учитель ленив; виноват сам ученик, коль ученье не постиг в совершенстве  . Раз вы искренне хотите учиться, то прежде всего принесите сюда фимиам и поклонитесь Небу и Земле. Сначала я придам вам духовные силы, лишь после этого вы сможете перенимать фехтовальное искусство.

Княжичи были счастливы, услышав эти слова. Они собственноручно притащили жертвенник, помыли руки, зажгли ароматные свечи и, обратив лицо к небу, начали отбивать поклоны. Закончив обряд поклонения, они попросили наставников объяснить им приемы.

Сунь У  кун повернулся лицом к Танскому монаху, вежливо поклонился ему и сказал:

–  Досточтимый наставник мой! Прошу тебя, прости мою вину! С тех пор как на горе Усиншань ты проявил милосердие и научил меня подвижничеству шраманов и за время нашего пути на Запад я не имел случая отблагодарить тебя за эти милости. Правда, я, не жалея сил, помогал тебе переправляться через реки и горы, и делал это от чистого сердца. Ныне мы вступили на родину Будды и нам посчастливилось встретиться с тремя просвещенными княжичами, которые умоляют нас, твоих учеников, научить их искусству фехтования. Поскольку они становятся нашими учениками, то тебе, наш наставник, они придутся внучатыми учениками. Почтительно прошу твоего благословения, дабы успешно наставлять их.

Танский монах, до глубины души растроганный этими словами, очень обрадовался. Чжу Ба  цзе и Ша  сэн, по примеру Сунь У  куна, тоже повернулись лицом к наставнику и совершили перед ним земные поклоны.