俄文版红楼梦第一卷第八章1.4

 Баоюй выпил уже три кубка, и мамка Ли попыталась его остановить. Но где там! Баоюй был в прекрасном расположении духа, беседовал с сестрами, шутил, смеялся.

– Дорогая няня, – сказал он с обидой в голосе, – я выпью еще два кубка, и все.

– Смотри! – сказала мамка Ли. – Отец дома и в любую минуту может спросить тебя о занятиях!

Баоюй, раздосадованный, поставил кубок на стол и опустил голову.

– Не порть всем настроение, – проговорила Дайюй. – Позовет отец, скажешь, что тетушка задержала. Няня говорит это просто так, чтобы нас позабавить!

Она легонько подтолкнула Баоюя и процедила сквозь зубы:

– Не обращай внимания на эту старую каргу! Будем веселиться как нам нравится!

Мамка Ли, хорошо знавшая характер Дайюй, стала ей выговаривать:

– Барышня Линь, чем подстрекать его, лучше бы удержала. Тебя он, пожалуй, послушается.

– Я не стану ни подстрекать его, ни удерживать, – с холодной усмешкой возразила Дайюй. – А ты слишком уж осторожна, няня! Бабушка никогда не отказывает ему в вине, и если он у тетушки выпьет немного лишнего, ничего страшного, я думаю, не случится. Или ты считаешь тетушку чужой?

– Право же, каждое слово барышни Линь острее ножа! – сдерживая раздражение, шутливым тоном произнесла мамка Ли.

– Совершенно верно! – смеясь, сказала Баочай, ущипнув Дайюй за щеку. – Стоит этой Чернобровке открыть рот, и тогда хоть злись, хоть смейся!

– Не бойся, мой мальчик! – успокаивала Баоюя тетушка Сюэ. – Раз уж ты здесь, я угощу тебя на славу! И не принимай все так близко к сердцу, не огорчай меня! Ешь спокойно, я тебя в обиду не дам. А опьянеешь, заночуешь у нас. – И тетушка Сюэ приказала служанкам: – Подогрейте еще немного вина. Мы с тобой выпьем еще по два кубка, – снова обратилась она к Баоюю, – а потом будем ужинать.

Баоюй повеселел, а мамка Ли сказала служанкам:

– Вы тут присматривайте за ним. А я только переоденусь и сразу вернусь. – Расстроенная, она попросила тетушку Сюэ: – Госпожа, не позволяйте ему пить лишнее…

Не успела мамка Ли уйти, как взрослые служанки улизнули. Остались две девочки – они изо всех сил старались угодить Баоюю.

Вскоре тетушка Сюэ приказала подать ужин, а вино унести. Баоюй без всякого удовольствия съел немного куриного супа с маринованными ростками бамбука и выпил отвар отборного осеннего риса. После ужина Баоюй и Дайюй утолили жажду несколькими чашечками чая. Теперь тетушка Сюэ больше не беспокоилась.

Сюэянь и остальные служанки уже поели и дожидались Дайюй и Баоюя.

Дайюй встала и решительно заявила:

– На сегодня, пожалуй, хватит. – И обратилась к Баоюю: – Пойдем?

Баоюй прищурился и снова поглядел на нее:

– Пойдем!

Они стали прощаться со всеми. Девочка-служанка подала Баоюю широкополую, из красного войлока, шляпу от снега. Баоюй приказал служанке надеть ему шляпу и наклонил голову. Служанка встряхнула шляпу и нахлобучила Баоюю по самые брови.

– Постой, что же ты делаешь! Дура! Поучилась бы у других! Дай-ка я сам!

– Подойди ко мне, я надену! – предложила Дайюй.

Осторожно придерживая маленькую шапочку с красными бархатными кистями на голове Баоюя, Дайюй аккуратно надела шляпу так, чтобы остались видны повязка на лбу, заколка для волос и кисти.

– Теперь можешь надевать плащ! – заявила она, оглядев Баоюя.

Баоюй набросил плащ.

– Подождал бы, пока вернутся твои няни, – заметила тетушка Сюэ.

– Не хватало еще, чтобы я их ждал! – возмутился Баоюй. – Пойдут служанки, и ладно.

Но тетушка Сюэ все же дала им в провожатые еще двух девушек.

Извинившись перед тетушкой Сюэ за доставленные ей хлопоты, Баоюй и Дайюй отправились к матушке Цзя. Та еще не ужинала и очень обрадовалась их приходу. Заметив, что Баоюй захмелел, она велела ему идти к себе отдыхать, а служанкам приказала хорошенько за ним присматривать. Потом вдруг вспомнила о провожатых Баоюя и спросила:

– Что это не видно мамки Ли?

Баоюй и Дайюй побоялись сказать, что она расстроилась и потому ушла, и ответили:

– Она нас проводила, а потом неожиданно отлучилась по каким-то делам.

– Стоит ли о ней спрашивать? – сказал Баоюй. – Не будь ее, я прожил бы по крайней мере на два дня дольше!

Он круто повернулся и, слегка пошатываясь, ушел. В комнате у себя он увидел на столике тушь и кисти.

– Хорош! – принялась упрекать его Цинвэнь. – Велел мне растереть тушь, с утра с жаром взялся за работу, написал три иероглифа, а потом бросил все и ушел! Обманул меня, заставил прождать целый день! Ну-ка, садись и пиши, пока не испишешь всю тушь!

Только сейчас Баоюй вспомнил, что произошло утром, и рассмеялся:

– Где же иероглифы, которые я написал?

– Да он пьян! – ахнула Цинвэнь. – Ведь, уходя во дворец Нинго, ты сам велел мне наклеить их над воротами. Я побоялась, что другие не справятся, и сделала это сама, взобравшись на высокую лестницу. До сих пор руки от мороза как деревянные!

– Подойди ко мне, я их погрею, – улыбнулся Баоюй.