英语
日语
韩语
法语
德语
西班牙语
意大利语
阿拉伯语
葡萄牙语
越南语
芬兰语
泰语
丹麦语
对外汉语
—По кубометру на дармоеда в год! – бешено сплюнул Токарев.
—Мы всему Желлескому даем ударный паек, отрываем у рабочих, а вы чем занимаетесь? Куда вы дели два вагона муки, данные вам для рабочих? – продолжал председатель совпрофа.
Лысого засыпали со всех сторон острыми вопросами, а он отделывался от них, как от назойливых кредиторов, требующих оплаты векселей.
Угрем ускользал от прямых ответов, но глаза бегали по сторонам. Нутром чуял приближение опасности. С трусливой нервозностью желал лишь одного: поскорее уйти отсюда, туда, где к сытому ужину ждет его не старая еще жена, коротая вечер за романом Поль де Кока.
Не переставая вслушиваться в ответы лысого, Федор писал на блокноте: «Я думаю, этого человека надо проверить поглубже: здесь не простое неумение работать. У меня уже кое-что есть о нем… Давай прекратим разговоры с ним, пусть убирается, и приступим к делу».
Предгубисполкома прочел переданную ему записку и кивнул Федору.
Жухрай поднялся и вышел в прихожую к телефону. Когда он возвратился, Предгубисполкома читал конец резолюции:
«…снять руководство Желлескома за явный саботаж. Дело о разработке передать следственным органам».
Лысый ожидал худшего. Правда, снятие с работы за саботаж ставит под сомнение его благонадежность, но это пустяк, а дело о Боярке – ну, за это он спокоен, это не на его участке. «Фу, черт, мне показалось, что эти докопались до чего-нибудь…»
Собирая в портфель бумаги, уже почти успокоенный, сказал:
—Что ж, я беспартийный специалист, и вы вправе мне не доверять. Но моя совесть чиста. Если я не сделал, то, значит, не мог.
Ему никто не ответил. Лысый вышел, поспешно спустился по лестнице и с облегчением открыл дверь на улицу.
—Ваша фамилия, гражданин? – спросил его человек в шинели, С обрывающимся сердцем лысый проикал:
—Чер…винский…
В кабинете Предгубисполкома, когда вышел чужой человек, над большим столом тесно сгрудились тринадцать.
