Глава 22 Девид Эммотт, отец Лавиньи и открытие（5）

Она больше ничего не сказала, но на ее лице отразилось то, что не в силах был выразить язык: лицо ее засветилось любовью и моментально стало спокойным.

— Дорогая Энн, — сказал он, — вы для меня настоящее утешение и опора. Мой добрый старый друг.

Он положил руку ей на плечо, и я увидела, что краска заливала ей лицо, когда она бормотала как всегда глухо:

— Ничего страшного.

Но я уловила промелькнувшее на ее лице выражение и поняла, это был миг, когда Энн Джонсон была невероятно счастлива.

И еще одна мысль пронеслась у меня в уме. Может быть, скоро, по естественному ходу вещей, обращение к старому другу за участием приведет к новому счастливому событию.

Не то чтобы я была в самом деле сваха, и, конечно, неприлично думать о подобных вещах, да еще перед похоронами. Но в конце концов, это было бы счастливым исходом. Он ее очень любит, и не было сомнения, что она бесконечно ему предана и была бы совершенно счастлива посвятить ему свою жизнь. То есть если бы она смогла пережить бесконечное воспевание Луизы. Но женщины могут смириться со многим, когда у них есть то, чего им хочется.

Доктор Лейднер затем поприветствовал Пуаро и спросил, продвинулись ли у него дела.

Мисс Джонсон стояла позади доктора Лейднера, смотрела на коробку в руках Пуаро и качала головой. Я поняла, что она умоляет Пуаро не творить ему о маске. Она, несомненно, чувствовала, что ему на этот день переживаний достаточно.

Пуаро пошел навстречу ее желанию.

— Такие дела, месье, продвигаются медленно, — сказал он. Сказав еще несколько слов невпопад, он попрощался.

Я проводила его до машины.

Я хотела спросить у него с полдюжины вещей. Но когда он повернулся и посмотрел на меня, я не спросила его вообще ни о чем. Я хотела спросить хирурга, не думает ли он, что операция проведена хорошо. Но я просто робко стояла и ждала указаний.

К моему краинему удивлению, он сказал:

Будьте осторожны, дитя мое. — А потом добавил: — Не знаю, хорошо ли вам здесь оставаться?

Я собираюсь поговорить с доктором Лейднером об отъезде, сказала я. — Но думаю подождать до похорон.

Он кивнул в знак одобрения

И не пытайтесь узнавать слишком много, — сказал он. — Вы понимаете, я хочу, чтобы вы были умницей! — И добавил с улыбкой: Ваше дело подавать тампоны, а мне — оперировать.

Разве не забавно, что он на полном серьезе говорит это? Потом ни с того ни с сего вдруг сказал:

Интересный человек этот отец Лавиньи.

Монах, занимающийся археологией, кажется мне очень необычным, — сказала я.

Ах да, вы — протестантка. Я-то примерный католик и кое-что знаю о священниках и монахах. — Он нахмурился, немного помедлил, потом сказал: — Помните, что он достаточно ловок и может вывернуть вас наизнанку если захочет.