Глава 24 Убийство — это привычка（1）

Глава 24 Убийство — это привычка

Мы все легли рано спать в тот вечер. Мисс Джонсон появилась к обеду и вела себя более-менее обычно. У нее был, однако, несколько ошеломленный вид, и один или два раза она никак не могла понять, что ей говорили.

Так или иначе, это не был обычный спокойный прием пищи. Вы бы, я полагаю, сказали, что это вполне естественно в доме, где только что проходили похороны. Но я-то знаю, что имею в виду.

Последнее время мы ели в спешке и подавленные, но, несмотря на это, было чувство товарищества. Было сочувствие доктору Лейднеру в его скорби и ощущение, что все мы в одной лодке среди чужих.

Но сегодня вечером мне вспомнилось мое первое чаепитие, когда миссис Меркадо смотрела на меня, не спуская глаз, и было такое чувство, как будто что-то вот-вот случится.

Я чувствовала то же самое, только немного сильнее, когда мы сидели в столовой вокруг стола с Пуаро во главе его.

Сегодня вечером это было особенно заметно. Все были невероятно взвинчены, ерзали, словно на иголках. Упади что-нибудь, и кто-то несомненно бы истерично закричал.

Как я говорила, мы все рано разошлись после этого. Я легла спать почти сразу. Последним, что я услышала, когда начала засыпать, был голос миссис Меркадо. Она за дверью пожелала спокойной ночи мисс Джонсон.

Я заснула сразу, устав от напряжения, а больше от моего глупого эксперимента в комнате миссис Лейднер. Спала тяжело и без снов несколько часов.

Я проснулась от самого настоящего испуга и с чувством надвигающегося несчастья. Какой-то звук разбудил меня, и, когда я села на кровати и прислушалась, я уловила его снова: вызывающий ужас мучительный сдавленный стон.

Я зажгла свечу и молнией выскочила из кровати. Я схватила еще и фонарь на случай, если задует свечу, вышла из дверей и стала прислушиваться: звук был недалеко, он раздался снова из соседней комнаты, из комнаты мисс Джонсон.

Я поспешила войти. Она корчилась в муках. Я поставила свечку и склонилась над ней. Губы ее шевелились, она пыталась что-то сказать, но вырывался только странный хриплый шепот. Я увидела, что уголки ее рта и кожа на подбородке стали серо-белыми.

Ее глаза с меня обратились на стакан, который валялся на полу: очевидно, выпал из руки. Там, где он упал, на светлом ковре было ярко-красное пятно. Я подняла стакан, провела пальцем внутри и, вскрикнув, отдернула руку. Потом я осмотрела полость рта несчастной женщины.

Не оставалось никакого сомнения в причине: намеренно или случаино она выпила порядочную порцию, как я догадывалась, едкой щавелевой или соляной кислоты.

Я выбежала, завернула к доктору Лейднеру, и он разбудил остальных. Мы хлопотали над ней, как могли, но меня все время не покидало страшное предчувствие, что это бесполезно. Мы применили сильный раствор карбоната натрия, после чего оливковое масло. Чтобы ослабить боль, я ввела подкожно морфий.

Дейвид Эммотт уехал в Хассаньех за доктором Райлли, но все было кончено до того, как тот приехал.

Я не буду подробно останавливаться на деталях. Отравление сильным раствором соляной кислоты (оказалось, это была она) — один из наиболее мучительных видов смерти В тот момент, когда я склонилась над ней, чтобы сделать инъекцию, она сделала отчаянную попытку что-то сказать. В этом дававшемся страшными усилиями шепоте я смогла различить лишь два слова: «Окно. сестра, окно... » И это было все, ничего добавить она уже не смогла и сникла.