西游记俄文版第三章第七十二节1.2

 Одна из девиц прошла вперед, распахнула настежь обе створки каменных ворот и предложила Танскому монаху войти внутрь. Сюань   цзану ничего не оставалось, как принять предложение и войти. С любопытством стал он разглядывать помещение. Все столы и скамьи были сделаны из камня. Отовсюду веяло холодом, словно в подземелье. На душе у Танского монаха вдруг стало тревожно.    Здесь все предвещает скорее несчастье, чем счастье   ,   – подумал он про себя. Девицы тем временем продолжали весело щебетать и смеяться.

–   Сядь, посиди с нами, почтенный наставник!   – ласково предлагали они.

Танскому монаху было неловко отказаться, и он сел, но вскоре вздрогнул от неожиданности.

–   Уважаемый наставник! Ты на какой горе обитаешь    и на что собираешь подаяние    На починку дорог и мостов или на постройку храмов и пагод    А может, на отливку изваяний Будды и печатание священных книг    Покажи нам, где у тебя ведется запись подаяний   

Девицы наперебой задавали Танскому монаху вопросы.

–   Я вовсе не собираю подаяний на что   нибудь,   – отвечал Танский монах.

–   Так зачем же ты пришел сюда, если не за подаянием      – спросила самая бойкая девица.

–   Я иду из восточных земель великого Танского государства,   – с достоинством произнес Сюань   цзан,   – на Запад в храм Раскатов грома за священными книгами. Путь мой как раз проходил через ваши места; я сильно проголодался, а потому и решил попросить у вас пищу и сейчас же отправлюсь дальше своей дорогой.

Девицы еще больше обрадовались.

–   Вот хорошо!   – кричали они в восторге.   – Недаром говорится в пословице:    Монах из дальних стран лучше разбирается в священных книгах   . Сестрички! Такого случая нам упускать нельзя! Давайте скорей готовить пищу.

Три девицы остались с Танским монахом и развлекали его разными разговорами и беседами о ниданах, а остальные четыре отправились на кухню, где, засучив рукава и подоткнув подолы, рьяно принялись за стряпню. Вы хотите знать, читатель, что они готовили    Оказывается, у них был заранее вытоплен человеческий жир, тушилось и жарилось человеческое мясо, причем пережаренные дочерна волокна были подделаны в виде жженой вермишели, а жареные мозги приготовлены как бобовый творог. Еду принесли на двух подносах и расставили на каменном столике.

–   Почтенный наставник! Просим к столу,   – пригласили девицы.   – Впопыхах мы не сумели приготовить изысканных яств. Поешь пока этой простой пищи, чтобы утолить голод. А тем временем тебе приготовят еще!

Танский монах понюхал пищу и сразу почувствовал запах мяса. Он не осмелился взять в рот ни кусочка и, встав из   за стола, молитвенно сложил руки ладонями вместе.

–   О добрые девы!   – произнес он.   – Вы простите меня, бедного монаха, но я всю жизнь питаюсь только постной пищей.

–   Да ведь это же постная пища,   – засмеялись девицы.

–   Амитофо!   – воскликнул Танский монах.   – Стоит мне, монаху, съесть кусочек этой пищи, которую вы считаете постной, как сразу же придется отказаться даже от мысли отправиться на поклон к великому Будде за священными книгами.

–   Почтенный монах!   – оборвала его одна девица.   – Если ты собираешь подаяние, то нечего привередничать: ешь что дают.

–   Да что ты    Разве посмею я привередничать      – почтительно перебил ее Танский монах.   – Я получил повеление Танского императора отправиться на Запад; за всю дорогу я не причинил ущерба ни одному живому существу, а того, кто попал в беду, старался спасти. Я с благоговением держал крохи пищи на ладони и клал их в рот с умилением. Из рваных лоскутов я сшил свои одежды, чтобы прикрыть бренное тело. Как же ты можешь упрекать меня в том, что я привередник   

–   Может быть, ты и не привередник,   – засмеялись остальные девы,   – но ведешь себя заносчиво: не успел войти в дом, как, уже начинаешь выражать недовольство. Не будь же столь взыскательным, не побрезгуй нашей пищей и ешь на здоровье!

–   Я, право, не могу этого есть!   – с отчаянием в голосе проговорил Танский монах.   – Нельзя же нарушать своего обета. Прошу вас, милостивые девы, ни к чему насильно потчевать меня, лучше выпустите меня на свободу. Я пойду дальше своей дорогой!

С этими словами Танский монах собрался было направиться к выходу, но девицы обступили двери и никак не соглашались выпустить его.

–   В гостях воля не своя. Пришел в дом торговать, нечего цены заламывать!   – кричали девицы.

–   Куда собрался      – спросила самая бойкая из них.

Оказалось, что все семь девиц отлично знали приемы фехтования и борьбы, руки и ноги у них были хорошо развиты, они схватили Танского монаха и оттащили от входа, а потом повалили наземь, крепко прижали, связали веревками по рукам и ногам, после чего подвесили к потолку, причем подвесили поособому. Этот прием подвешивания называется:    Праведный отшельник указывает дорогу   . Одна рука вытянута вперед и ее обвязывают отдельной веревкой. Другую скручивают за спину и привязывают к туловищу, а ноги связывают вместе. Свободными тремя концами веревки наставника подвесили к балке так, что он оказался подвешенным спиной к потолку, а животом вниз.

Танский монах терпел ужасные муки и глотал слезы, думая про себя:    Какая же горькая участь выпала на мою долю! Я шел сюда с добрым намерением, думал – здесь живут хорошие люди, и хотел попросить подаяние, а вместо этого попал словно в огненную яму! Братья мои! Скорей идите сюда! Выручайте меня из беды, пока не поздно, больше двух часов я никак не вытерплю такой пытки, и тогда мне конец!   .

Как ни страдал и ни терзался Танский монах, все же он внимательно следил за девицами. А девицы закрепили концы веревки, убедились в том, что монах крепко привязан, и стали раздеваться. Монах еще больше встревожился:    Очевидно, они снимают одежду, чтобы испытать меня   ,   – в ужасе подумал он.

Однако девицы оголились только до нижней части живота и стали являть свое волшебство: у каждой из живота вдруг показался толстый шелковый шнур – вы не поверите,   – толщиной в утиное яйцо. Послышался шум и грохот, все засверкало и заблестело, словно посыпалась яшма или серебро, и вскоре вся дверь оказалась затянутой этими шнурами. Но об этом мы рассказывать не будем.

Вернемся к Сунь У   куну, Чжу Ба   цзе и Ша   сэну. Они ждали наставника у обочины дороги, причем Чжу Ба   цзе и Ша   сэн пасли коня и сторожили поклажу, а Сунь У   кун, непоседливый от природы, лазил по деревьям, срывал листья и искал плоды. Случайно он оглянулся и вдруг увидел яркое сияние. В страхе и смятении он поспешно слез с дерева и стал кричать своим собратьям:

–   Беда! Беда! С нашим наставником что   то случилось. Ему грозит опасность! Глядите,   – продолжал он, указывая рукой на лучи яркого сияния,   – что происходит в скиту   

Чжу Ба   цзе и Ша   сэн начали всматриваться и увидели что   то очень белое, похожее на снег, но белее снега, что   то сверкающее, похожее на серебро, но блестевшее ярче серебра.

–   Хватит смотреть и зря тратить время!   – заключил Чжу Ба   цзе.   – Наш наставник попался в лапы злым оборотням. Надо скорей идти выручать его!

–   Просвещенный брат мой, не кричи так!   – остановил его Сунь У   кун.   – Вы все равно ничего не сможете сделать. Обождите, я живо слетаю туда и узнаю, что случилось.

–   Брат! Будь осторожен,   – предупредил его Ша   сэн.

–   Я сам знаю, как вести себя,   – ответил ему Сунь У   кун.

Ну и молодец наш мудрый Сунь У   кун! Подпоясав покрепче свою одежду из тигровой шкуры, он взял в руки посох с золотыми обручами и направился широкими шагами к скиту. Там он увидел, что все вокруг в сотни и тысячи слоев затянуто шелковыми шнурами, которые переплетались, словно основа и уток в ткани. Сунь У   кун пощупал их, они были влажные и липкие. Сунь У   кун никак не мог представить себе, что это такое. Он поднял свой посох и произнес:

–   Сейчас так хвачу, что будь здесь хоть десять тысяч слоев, все равно перерублю!