西游记俄文版第四章第七十七节1.3

 Он тотчас принял свой обычный вид, подошел к клетке и позвал:

–  Наставник! Танский монах услышал.

–  О Сунь У  кун! Спаси меня!  – воскликнул он.

–  Ты где, братец   Снаружи    – спросил Ша  сэн.

–  Еще бы! Стану я обрекать себя на подобные мучения!  – задорно ответил Сунь У  кун.

–  Ну, братец!  – рассердился Чжу Ба  цзе.  – Ты скользкий, вот и выскользнул, а мы, словно козлы отпущения, ждем, когда нас сварят.

–  Не кричи, Дурень!  – смеясь, ответил Сунь У  кун.  – Я ведь пришел спасать вас.

–  Если спасать, так уж до конца, братец,  – умоляюще произнес Чжу Ба  цзе,  – чтобы нам снова не пришлось париться.

Тем временем Сунь У  кун открыл верхнюю часть клети, освободил наставника, встряхнулся и вобрал в себя шерстинку, превращенную в двойника, затем одного за другим высвободил Ша  сэна и Чжу Ба  цзе. Как только Дурень почувствовал себя на свободе, он сразу же вознамерился бежать.

–  Постой!  – остановил его Сунь У  кун.  – Не торопись!

Прищелкнув пальцами и произнеся заклинание, он отпустил дракона и тогда только снова обратился к Чжу Ба  цзе:

–  До Западного неба, где обитает Будда, пока очень далеко,  – сказал он,  – на пути еще встретятся высокие горы с крутыми вершинами. Нашему наставнику с его слабыми ногами не пройти пешком через такие препятствия. Нужно идти выручать коня.

Вы бы видели, с какой легкостью Сунь У  кун на четвереньках пробрался в зал с золотыми колокольцами. Бесы и бесенята спали вповалку в самых различных позах. Никто из них не слышал, как Сунь У  кун отвязывал поводья. Как вам известно, это был не простой конь, а конь  дракон. Он узнал Сунь У  куна, поэтому стоял смирно, не лягался и не ржал. Вы помните, конечно, что Сунь У  куну когда  то приходилось ухаживать за конями и ему был пожалован чин бимавэня – конюшего. Великий Мудрец бесшумно вывел коня, подтянул подпругу, взнуздал как полагается, а затем попросил наставника сесть верхом. Танский монах, дрожа от страха, с трудом взобрался на коня и хотел было ехать, но Сунь У  кун остановил его.

–  Прошу тебя, не спеши,  – сказал он.  – По дороге на Запад нам еще повстречаются разные правители и цари, которым придется предъявлять подорожное свидетельство, иначе они нас не пропустят. Что мы им предъявим   Сейчас схожу за поклажей.

–  Когда меня вносили в ворота,  – сказал Танский монах,  – я заметил, что бесы положили поклажу слева от входа в зал с золотыми колокольцами. Там же осталось и коромысло.

–  Понятно!  – ответил Сунь У  кун и так же неслышно ступая отправился на поиски во дворец. Вдруг он заметил в одном углу мерцающее сияние.   Это, должно быть, и есть поклажа  ,  – сообразил он. А дело было в том, что парчовая ряса Танского монаха была украшена жемчужиной, от которой и исходило сияние. Сунь У  кун поспешно подошел к узлам, здесь же лежало и коромысло. Узлы были целы и даже не развязаны. Он поспешно забрал их вместе с коромыслом и передал Ша  сэну.

Чжу Ба  цзе повел коня, который хорошо знал дорогу, и они направились прямо к главным воротам, но тут послышался стук караульных колотушек и звон колокольцев. На воротах оказался замок с печатью.

–  Ишь ты, какие осторожные эти дьяволы!  – воскликнул Сунь У  кун.  – Как же нам выбраться отсюда  

–  Пойдемте через задние ворота,  – предложил Чжу Ба  цзе.

Так они и сделали. Сунь У  кун шел впереди, указывая дорогу. Но и здесь слышался стук колотушек и звякали колокольцы На задних воротах тоже висел замок с печатью.

  Как же быть    – подумал Сунь У  кун.  – Если бы с нами не было Танского монаха с его плотским телом, мы трое во всяком случае выбрались бы отсюда и улетели на облаке. Но с ним мы не можем взлететь, только потому, что он еще не переступил границы трех миров, в которых господствуют желания, страсти и бесчувствие, он все еще находится в пределах пяти стихий тщеславия, любостяжательства, разгула, надменности и лени, сам он происходит от родителей, не очистившихся от грехов  .

–  Плохо дело!  – сказал Сунь У  кун.

–  Братец! Незачем ломать голову,  – посоветовал Чжу Ба  цзе.  – Поищем такое место, где нет ни колотушек, ни колокольцев и никакой охраны. Там мы поможем нашему наставнику перелезть через забор и выберемся отсюда.

Сунь У  кун засмеялся.

–  Ну и придумал!  – сказал он.  – Ведь если сделать, как ты предлагаешь, то потом, когда мы будем возвращаться со священными книгами, ты же своим длинным языком везде разболтаешь, что мы, монахи, лазали через чужие заборы.

–  Сейчас не время читать нравоучения,  – перебил его Чжу Ба  цзе.  – Подумай лучше, как спастись!

Сунь У  кун не мог предложить ничего лучшего, и они решили последовать совету Чжу Ба  цзе. Подойдя к гладкой стене, наши путники стали думать, как перелезть через нее.

Но надо же было случиться беде! Видно, зловещая звезда не покинула несчастного Сюань  цзана. Трое дьяволов вдруг проснулись и, почуяв, что Танский монах сбежал, стали кричать. Кое  как напялив на себя одежду, они бросились в зал.

–  Сколько раз прокипел Танский монах    – спрашивали они бесов.

Однако бесенята  истопники так крепко спали, что даже удары палок не могли их разбудить. Остальные бесы спросонья отвечали заплетающимся языком:

–  Се  се  се  семь разков прокипели!

Затем, немного придя в себя, они стремглав кинулись к котлу, увидели сброшенную на пол железную клеть, спящих истопников и в ужасе явились к дьяволам.

–  Великие князья! Сбе  сбе  сбе  сбежали!  – с трудом доложили они.

Трое дьяволов поспешно вышли из тронного зала, направились к котлу и, внимательно осмотрев его, убедились, что клеть действительно сброшена на пол, кипяток остыл, а от огня даже головешек не осталось. Истопники спали мертвым сном и громко храпели. Тут дьяволы  оборотни подняли невообразимый крик.

–  Живее в погоню, ловите Танского монаха!

От этого страшного крика бесенята проснулись, вскочили на ноги, похватали оружие и бросились к главным воротам. Но тут все было в порядке. Печать и замок оказались на месте, колотушки стучали, колокольцы звенели.

Бесы стали спрашивать ночных дозорных, карауливших за воротами:

–  Не видели, откуда выбежал Танский монах  

–  Отсюда никто не выходил!  – в один голос отвечали дозорные.

Тогда бесы кинулись к задним воротам. Но и здесь замок и печать, колотушки и колокольцы – все было на месте. Суматоха усилилась,  – стали зажигать факелы, фонари. Кругом заполыхало красное зарево, стало светло как днем. Тут все отчетливо увидели, как четыре беглеца пытаются перелезть через стену. Старый дьявол подбежал к ним и закричал:

–  Вы куда  !

У Танского монаха от испуга обмякли руки и ноги, и он, как мешок, рухнул со стены на землю. Старый дьявол тут же схватил его. Тем временем второй дьявол поймал Ша  сэна, третий вцепился в Чжу Ба  цзе. Остальные бесы тащили поклажу и вели белого коня. Одному только Сунь У  куну удалось бежать. Чжу Ба  цзе, бормоча под нос ругательства, изливал свою досаду на Сунь У  куна.

–  Чтоб тебе ни дна ни покрышки!  – ворчал он.  – Я же говорил, если будешь спасать, то уж до конца. Теперь нас опять запрячут в железную клетку и станут варить!

Дьяволы притащили Танского монаха в тронный зал,  – они, видимо, отказались от намерения сварить его. Второй дьявол велел слугам привязать Чжу Ба  цзе к одному из передних столбов, поддерживавших крышу дворца. Третий демон распорядился привязать Ша  сэна к такому же заднему столбу. А старый демон не выпускал Танского монаха, обхватив его своими ручищами.

–  Ты что его держишь, братец  !  – спросил младший брат дьявола.  – Неужели хочешь съесть его живьем   Вряд ли он придется тебе по вкусу. То ли дело простые мужики и парни,  – поймал и тут же ешь себе на здоровье. А это, брат, редчайшее лакомство из высочайшего удела, им можно лакомиться только в свободную пору, когда погода ненастная. Перед этим надо тщательно привести себя в порядок, причем вкушать его нужно под первосортное вино и нежную музыку!

Старый дьявол рассмеялся.

–  Ты совершенно прав, брат мой,  – молвил он,  – боюсь только, что опять появится Сунь У  кун и похитит его.

–  У нас во дворце есть узорчатая беседка с разными благовониями, в ней стоит железный поставец. Давай упрячем в него Танского монаха, запрем беседку и пустим слух о том, что мы съели Танского монаха сырым. Пусть бесенята разнесут этот слух по всему городу. Будь уверен, Сунь У  кун непременно явится, чтобы пронюхать, как обстоят дела Узнав о том, что мы съели Танского монаха, он придет в такое уныние, что, безусловно, уберется восвояси. Мы же подождем несколько дней, пока не убедимся, что Сунь У  кун не станет больше тревожить нас, а уж тогда притащим сюда монаха и будем понемногу лакомиться. Ну как   Что ты на это скажешь