西游记俄文版第四章第七十八节1.1

 из которой читатель узнает о том, как странствующие монахи преисполнились жалостью к детям, вызвали для их спасения духов, а также о том, как в зале дворца распознали дьявола и вели беседу о добродетели

 

 

Едва откроешь ты души своей ворота

Желаньям и страстям,  –

Тебе грозит беда:

Стремглав ворвутся демоны туда,

А их изгнать – великая забота!

Как трудно, совершенствуясь, идти

К спасению по высшему пути!

Но изгони из сердца злые страсти,

Чтоб сор земли стряхнуть и отмести.

Храни себя от их враждебной власти.

Держи на привязи мятежный ум

И сердце укроти уздою дум.

Когда ж соблазнов ты развеешь тучи,

Отвергнешь себялюбие и ложь,

Очищенный, в нирвану попадешь.

Подстерегай счастливый час и случай,

Чтоб демонов коварных побороть

И усмирить бунтующую плоть.

И только подвиг завершив могучий,

Мирские узы ты расторгнешь сам

И возлетишь из клетки к небесам!

 

Итак, вы уже знаете, что Великий Мудрец Сунь У  кун, исчерпав всю свою изобретательность, обратился к Будде Татагате, который привел к покорности злых духов и тем самым избавил Танского монаха и его учеников от беды. Покинув город Диковинного верблюда, они продолжали свой путь на Запад.

Прошло еще несколько месяцев, приближалась зима.

 

Всюду в горных лесах

Перезрели, полопались сливы,

У озер

Ледяною корою покрылись заливы,

И, нахмурясь,

Угрюмые сосны чернеют вдали,

И багряные листья,

Спадая на землю, кружатся,

И летящие плоские тучи

Снегами грозятся,

И высокие травы

На горных лугах полегли.

Наступающей стужи

Мы всюду встречаем приметы.

До костей передрогли.

Теплом очага не согреты…

 

Наставник и его ученики стойко переносили все невзгоды, как говорится:   Ночевали под дождем и ели под открытым небом  . И вот впереди снова показались строения.

–  Сунь У  кун! Что за город виднеется вдали    – спросил Танский монах.

–  Вот подойдем поближе, тогда и узнаем,  – ответил Сунь У  кун.  – Если это столица княжества, то надо будет получить там пропуск по проходному свидетельству, если же просто областной или окружной город, то мы так пройдем.

Беседуя, они подошли к городским воротам.

Танский монах спешился, и все четверо вышли на площадку перед главными воротами, полукругом обнесенную стеной. Здесь они увидели пожилого воина  стражника, который, прислонив – шись к стене, сладко спал на солнышке, убаюканный ветерком.

Сунь У  кун подошел к нему и, тряхнув, окликнул:

–  Эй, начальник!

Стражник сразу же в испуге проснулся, вытаращил глаза и, увидев Сунь У  куна, поспешно опустился на колени, отбивая земные поклоны и приговаривая:

–  Отец! Отец!

–  Чего зря шумишь    – остановил его Сунь У  кун.  – Я ведь не святой и не злой дух. Чего ж это ты вздумал величать меня отцом  

–  А ты разве не бог Грома    – спросил стражник, продолжая стучать лбом о землю.

–  Глупости!  – воскликнул Сунь У  кун.  – Я монах из восточных земель и иду на Запад за священными книгами. Мы только что прибыли сюда, не знаем, как называется этот город, вот я и решил спросить тебя.

Тут стражник оправился от испуга, зевнул, поднялся и, потягиваясь, ответил:

–  О почтеннейший! Почтеннейший! Прости мою вину! Эта страна вначале носила название государство Нищенствующих монахов бикшу, а теперь ее переименовали в Страну детей.

–  Есть ли в этой стране государь  правитель    – спросил Сунь У  кун.

–  Ну как же не быть   Есть, есть, есть,  – ответил стражник.

Тут Сунь У  кун обернулся к Танскому монаху и сказал:

–  Наставник! Эта страна прежде называлась государство Нищенствующих монахов бикшу, а теперь ее переименовали в Страну детей. Никак не пойму, зачем это сделали.

Танского монаха тоже охватило сомнение, и он нерешительно произнес:

–  Если это была страна бикшу, то почему ее стали называть Страной детей  

–  По  моему, царь нищенствующих монахов бикшу скончался, а на престол возвели малолетнего царя, вот поэтому ей и дали такое название,  – выразил свою догадку Чжу Ба  цзе.

–  Не может этого быть,  – возразил Танский монах.  – Никак не может быть! Давайте пройдем в город и спросим у кого  нибудь из прохожих.

–  Вот это правильно,  – поддержал наставника Ша  сэн.  – Этот старый стражник ничего не знает, а вид нашего старшего братца так напугал его, что он стал молоть всякий вздор. Пойдемте в город и там все разузнаем.

Они прошли через третьи ворота, вышли на главную улицу, ведущую к базару, и стали смотреть по сторонам. Прохожие были нарядно одеты и имели весьма благообразный вид. Вот как рассказывается в стихах об этом городе:

 

Из питейных домов

С веселящимся шумным народом,

Из веселых кварталов

Разносятся песни и гам.

Сколько лавок

И вывесок пестрых, висящих над входом!

Сколько пышной парчи!

И числа нет узорным шелкам!

На базарах конца нет и края

Веселой торговле.

Сколько улиц кругом,

Сколько тысяч домов – и не счесть!

Сколько разных торговых рядов

Под высокою кровлей!

Вот источник богатств,

Приносящих довольство и честь.

Все спешат и снуют,

Продают – ради денег и славы!  –

Золотые изделия,

Чай, и шелка, и нефрит,

Но чем ближе к дворцу,

Тем прохожие все величавей!

Как нарядны! Как чинны!

Там строгий порядок царит!

 

Наставник вместе со своими учениками, которые вели коня и несли поклажу, шагал по городу. Шли они долго и никак не могли наглядеться на его пышность и великолепие. Они заметили, что у каждого дома висят корзины, в которых носят гусей.

–  Братцы,  – спросил, наконец, Танский монах,  – почему это здесь почти на каждых воротах висят корзины для гусей  

Чжу Ба  цзе стал оглядываться по сторонам и действительно увидел, что над каждыми воротами висят корзины, покрытые разноцветными шелковыми пологами.