西游记俄文版第二章第三十八节1.3

 –  Учитель!  – позвал он.

Трипитака еще не спал, однако, зная беспокойный нрав Сунь У  куна, притворился спящим и ничего не ответил. Тогда Сунь У  кун стал трясти его.

–  Учитель, вы спите  

–  Что за несносное создание!  – рассердился Трипитака,  – Ни днем, ни ночью нет от тебя покоя. Ну что ты расшумелся  

–  Мне хотелось бы посоветоваться с вами об одном деле, учитель.

–  Какое еще дело, говори.

–  Днем, разговаривая с принцем, я немного прихвастнул,  – признался Сунь У  кун.  – Я сказал ему, что моя сила огромна, что она выше гор и глубже моря и уничтожить злого духа для меня все равно, что достать какую  нибудь вещь из кармана, стоит лишь протянуть руку. Вот об этом я сейчас и думаю.

–  Что же, если дело это тебе не под силу, не берись за него,  – сказал Трипитака.

–  Выловить его, конечно, надо,  – сказал Сунь У  кун.  – Как бы только не преступить закона.

–  Эта обезьяна, видно, совсем запуталась!  – изумился Трипитака.  – Волшебник захватил императорский трон, почему же расправа с ним может оказаться делом незаконным  

–  Вы, монахи, только и знаете, что читать псалмы, поклоняться Будде да предаваться самосозерцанию,  – произнес Сунь У  кун.  – А законов, составленных Сяо Хэ, наверное и в глаза не видели. Недаром говорят:   Не пойман – не вор  . Ведь этот волшебник вот уже три года как управляет страной, и за все это время ничем не выдал себя. Он спит с императрицей, проводит все свое время в кругу сановников и веселится вместе с ними. Предположим, я захвачу его, а вот обви – нения мы не сможем ему предъявить.

–  Почему же это    – удивился Трипитака.

–  А очень просто, потому что он невинен, как тыква  горлянка без горлышка,  – ответил Сунь У  кун,  – и может свободно поспорить с вами, точно так же, как свободно перекатывается тыква. Он скажет:   Я правитель государства Уцзиго, какое же ты имеешь право хватать меня   Это беззаконие  . А мы что скажем ему на это   Какие у нас доказательства  

–  Что же ты предлагаешь делать    – спросил Трипитака.

–  Я уже все хорошо обдумал,  – отвечал улыбаясь Сунь У  кун.  – Мне мешаете только вы, вернее, ваша склонность прикрывать недостатки других.

–  Что ты хочешь этим сказать    – удивился Трипитака.

–  Вот, например, вы питаете симпатию к такой дубине, как Чжу Ба  цзе,  – сказал Сунь У  кун.

–  Почему ты так думаешь    – недоумевал Трипитака.

–  Ну, а если я ошибаюсь,  – сказал Сунь У  кун,  – тогда вам придется набраться храбрости и остаться здесь с одним Ша  сэном. Мы же с Чжу Ба  цзе предварительно побываем в городе, разыщем императорский сад, откроем хрустальный колодец, вытащим труп императора и завернем его во что  нибудь. А завтра, когда мы приедем в город, перед тем как обратиться за дорожными свидетельствами, я возьму свой посох и стану бить волшебника. Если же он вздумает возражать, мы покажем ему труп и скажем:   Вот тот, кого ты убил!   Затем мы позовем наследника, который будет оплакивать своего отца; из покоев выйдет императрица – она тоже опознает мужа, да и все сановники смогут удостовериться в том, кто их настоящий правитель. Вот тогда мы сможем действовать. Всем станет ясно, кто является преступником, и легко будет совершить правосудие.

Выслушав это, Трипитака остался очень доволен и сказал:

–  Боюсь только, что Чжу Ба  цзе не захочет идти.

–  Вот видите,  – с улыбкой сказал Сунь У  кун.  – Ведь говорил же я, что вы любите прикрывать слабости других. Почему вы думаете, что он не захочет пойти   Вы сейчас только помолчите некоторое время, точно так же, как это вы делали тогда, когда я звал вас, и все будет в порядке. На этот раз я полностью полагаюсь на свое красноречие и ручаюсь, будь то Чжу Ба  цзе или Чжу Цзю  цзе, я сумею уговорить его.

–  Ну что же, ладно. Иди зови его,  – согласился Трипитака.

Тогда Сунь У  кун подошел к постели Чжу Ба  цзе и позвал:

–  Ба  цзе! Ба  цзе!

Но Чжу Ба  цзе, сильно утомившись за дорогу, громко храпел и даже не думал откликаться. Тут Сунь У  кун одной рукой взял его за ухо, а другой – за волосы и с силой дернул:

–  Чжу Ба  цзе!

Однако Дурень продолжал отмахиваться. Наконец Сунь У  кун крикнул еще раз, и только после этого Дурень пробормотал:

–  Брось свои шутки и спи! Ведь завтра снова в путь!

–  Да я не шучу!  – сказал Сунь У  кун.  – У меня дело есть.  – Что там еще за дело  

–  Ты слышал, о чем говорил принц    – спросил Сунь У  кун.

–  Я никого не видел и ничего не слышал,  – отвечал Чжу Ба  цзе.

–  Так вот,  – продолжал Сунь У  кун.  – Принц сказал, что волшебник, который живет в их городе, обладает замечательным талисманом. Этот талисман делает его непобедимым. Ведь завтра нам не избежать боя. Обладая таким талисманом, волшебник сможет, конечно, одолеть нас. Поэтому я думаю, что неплохо было бы украсть у него этот талисман.

–  Ты что же это подстрекаешь меня, дорогой брат, на разбой    – спросил Чжу Ба  цзе.  – Но как верный твой помощник, я считаю необходимым договориться с тобой о следующем: когда талисман мы украдем и усмирим волшебника, то никакой торговли при дележе талисмана, как это делают скряги, я не хочу. Талисман должен быть моим.

–  А зачем он тебе    – удивился Сунь У  кун.

–  Видишь ли,  – отвечал Чжу Ба  цзе.  – Я не такой мастер говорить, как ты, поэтому мне трудно собирать подаяние. Я здоров, силен, только разговор у меня грубый. Читать псалмов я не умею. Вот талисман и пригодится мне, когда я окажусь в затруднительном положении.

–  Ладно, я отдам его тебе,  – сказал Сунь У  кун.  – Мне дорога слава, а не какой  то талисман.

Услышав это, Дурень очень обрадовался, вскочил с постели и, натянув на себя одежду, пошел вместе с Сунь У  куном. Вот уж не зря говорится, что   вино вызывает краску, а золото способно поколебать добродетель  . Они тихонько открыли дверь и, покинув Трипитаку, поднялись на облако. Вскоре они очутились у городских ворот и услышали, как на башне пробили вторую стражу.

–  Уже вторая стража, брат,  – сказал Сунь У  кун.

–  Вот и прекрасно!  – воскликнул Чжу Ба  цзе.  – Сейчас все уже спят, а первый сон – самый крепкий.

Они не пошли к главным воротам, а решили пройти через задние. Вдруг послышались звуки колотушки.

–  Ворота крепко охраняются,  – сказал Сунь У  кун.  – Как же мы проникнем в город