西游记俄文版第二章第四十八节1.3

 –  А ведь правда очень холодно,  – сказал Трипитака.

 

Даже ватное

Двойное одеяло

В эти холода

Не согревало.

Сунешь руки в рукава,

А все – ледышки…

И свисают с сосен,

Замерзая, шишки.

Палый лист заиндевевший

Кружит,

И земля

Потрескалась от стужи;

Пруд покрылся

Льдистою корою;

Нет монахов

В храме под горою,

И рыбацкого челна

Не видно;

Дровосеку старому

Обидно!

Заготовил хвороста он

Мало;

Лишь богатым

Топлива хватало.

Путник,

Проходивший издалека,

Пострадал от холода

Жестоко;

Вся прическа

Сделалась железной;

Кажется и шуба

Бесполезной:

Зябко в шубке

И с собольим мехом;

Стала кисть поэта

Водяным орехом.

И монаха

Служба не согрела:

На ковре стоит,

Окоченелый.

Под бумажным

Пологом дорожным

Дремлет путешественник

Тревожно

И, укрывшись

На подстилке ватной,

Все ж дрожит он

Дрожью неприятной.

 

Трипитака и его ученики не могли больше уснуть, встали и оделись. Но, открыв дверь, они так и застыли от изумления. Вокруг все было бело. Они поняли, что выпал снег.

–  Ничего нет удивительного в том, что вы продрогли,  – сказал Сунь У  кун,  – снег какой выпал!  – И они стали любоваться чудесным зрелищем.

 

Облака пурпурные

Небо застилали,

Мрачными туманами

Белый день затмило,

Облака пурпурные

Небо застилали.

Сильный ветер северный

Завывал уныло.

Мрачные туманы

Землю застилали,

Хлопья снега падали,

И земля застыла.

Шестигранные снежинки

Белой яшмою порхали,

И мукой они ложились,

Позже – белой солью стали.

Драгоценными камнями,

Белым жемчугом блестящим,

Засияли, засверкали

Разукрашенные чащи.

Белоснежным попугаям

Стало горько и обидно:

Белизны их, равной снегу,

На ветвях теперь не видно.

Журавлиным опереньем

Белизна снегов пушистых;

В У и Чу слились, сравнялись

Воды многих речек чистых.

На востоке и на юге

Рощи слив отягощенных;

Кажется, что отступают

Пораженные драконы,

Кажется, что воздух полон

Прахом панцирных созданий,

И осколки разлетелись

Чешуи, побитой в брани.

Все огромное пространство

Изумрудно и красиво.

Ах, какой был снег! Казалось,

Мост засыпан пухом ивы.

И казалось, слива цветом

Осыпает эти веси…

Дождевой свой плащ у моста,

Воротясь, рыбак развесил.

Жжет весь день монах обрубки:

Лепестки лежат на крыше…

А в дороге зябнет путник

И никак вина не сыщет.

Чтоб достать цветов для чаши,

Слуги тратят все усилья.

Снег колышется, как будто

Мотыльки ломают крылья

Или пух летит гусиный;

Рвутся перья на просторах…

Снег ложится слой за слоем,

Снежный шелест… Снежный шорох.

Донимает холод резкий,

Снег ложится слой за слоем,

И в дорожную палатку

Проникает ветер с воем.

Но слетает с этим снегом

Радость предзнаменованья –

Год приходит урожайный,

Исполняются желанья.

 

А снег все шел и шел. Снежинки кружились в воздухе, сплетаясь в сверкающие, словно нефрит, нити. Путники довольно долго любовались раскрывшейся перед ними картиной. Как вдруг заметили двух работников, которых хозяева прислали расчистить дорожки. Два других работника принесли им горячей воды для мытья. Вскоре гостям подали чай с печеньем. Затем, чтобы обогреть комнату, принесли жаровню с углями. Все уселись в гостиной, и началась беседа.

–  Почтенные благодетели,  – спросил Трипитака,  – скажите, в ваших краях, как и у нас, год делится на весну, лето, осень и зиму  

–  Хоть мы живем от вас и очень далеко,  – с улыбкой сказал хозяин,  – но наша страна отличается от вашей только обычаями. А хлеб, скот и все остальное находится под одним небом и согревается одним солнцем. Почему же мы не должны делить год на четыре времени  

–  В таком случае,  – продолжал Трипитака,  – почему у вас сегодня выпал снег и стало холодно