西游记俄文版第三章第五十三节1.2

 Быстро волны рассекает шест короткий,

Весла гладкие скользят по гребням пенным –

Хороша раскрашенная лодка,

Яркая, что камень драгоценный!

Рулевой на ней, как видно, зоркий,

В трудном ремесле своем умелый,

Сидя в расписной своей каморке,

Лодку он ведет рукою смелой.

Пусть не ждут ее пути морские,

Пусть ее дорога меньше, уже,

Кораблей больших она не хуже,

И, как им, ей не страшны стихии.

С грозными, кипящими волнами,

С шалостями северного ветра

Справиться она всегда сумеет

Легкою оснасткою своею,

Прочными сосновыми шестами,

Веслами из розового кедра.

Но сейчас тот путь, что ей положен,

Рулевому не стяжает славы!

Этот путь нетруден и несложен,

Он лежит у древней переправы,

И любого, кто о том попросит,

Лодка на тот берег перевозит.

 

Лодка вскоре пристала к берегу, и лодочник крикнул:

–   Кому надо переправляться    Пожалуйте сюда!

Танский монах подъехал на коне поближе, чтобы посмотреть, каков из себя лодочник.

 

Мягким бархатным платком повязан,

Поясом лоскутным подпоясан,

В туфли шелка черного обут;

Ватные штаны на нем в заплатах,

Латанные полы у халата,

Видно по рукам, что небогат он,

Жесткие ладони знают труд;

Сам он смуглолицый, седобровый,

Тусклые глаза глядят сурово,

Рот поджатый, узкий, словно щель,

Но зато, когда промолвит слово,   –

Голос зазвучит, как птичья трель

Или серебристая свирель.

 

–   Ты перевозишь      – спросил Сунь У   кун, подойдя к лодке.

–   Да,   – отвечала женщина.

–   А где же сам хозяин    Почему он послал тебя   

Женщина усмехнулась, но ничего не ответила. Сильными руками она перекинула сходни на берег. Первым на лодку взобрался Ша   сэн, который внес на палубу всю поклажу, за ним поднялся Танский монах, поддерживаемый под руку Сунь У   куном. Великий Мудрец, вспрыгнув на палубу, тотчас же прошелся по ней. Последним поднялся Чжу Ба   цзе, который вел за собой белого коня. Он убрал сходни, а женщина оттолкнула лодку шестом и взялась за весла. Вскоре они пристали к другому берегу.

Путники сошли с лодки. Танский монах велел Ша   сэну развязать узел, достать металлических и бумажных денег и отдать перевозчице. Женщина взяла деньги, даже не поинтересовавшись, сколько ей заплатили, и привязала лодку к колу, вбитому на берегу. Затем, посмеиваясь, она направилась к селению. Плененный удивительной прозрачностью и чистотой речной воды, Танский монах вдруг почувствовал жажду и крикнул:

–   Чжу Ба   цзе, возьми чашку для подаяний и зачерпни воды. Я хочу пить.

–   Мне тоже вдруг захотелось пить,   – отвечал Дурень.

Он достал чашку и, зачерпнув до краев, протянул своему наставнику. Тот выпил почти половину и вернул чашку Чжу Ба   цзе. Дурень одним духом осушил ее до дна, а затем помог наставнику взобраться на коня.

Путники выбрались на дорогу, ведущую на Запад, и двинулись дальше. Не прошло и половины срока отбывания караульной стражи, как Танский монах вдруг почувствовал в животе сильные рези и громко застонал:

–   Ох! живот болит!

Чжу Ба   цзе тоже стал охать:

–   И у меня болит.

–   Это у вас от холодной воды,   – высказал предположение Ша   сэн. Не успел он договорить, как наставник начал кричать еще громче:

–   Ой, как схватило!   – вопил он.

Чжу Ба   цзе тоже страдал от нестерпимой боли. Между тем животы их на глазах раздувались, и, когда они мяли их, им казалось, что внутри перекатывается какой   то комок.

Танскому монаху стало совсем худо, но как раз в этот момент неподалеку от дороги они заметили небольшое селение и дерево, к вершине которого были привязаны два снопа соломы. Это означало, что в селении есть кабачок.

Тут Сунь У   кун обратился к Танскому монаху:

–   Наставник!   – сказал он,   – нам повезло! Там есть кабачок. Сейчас мы добежим до него и попросим горячего отвара для вас, да заодно разузнаем, есть ли здесь лекарь, и возьмем у него лекарство.

Танский монах приободрился, подстегнул коня и быстро доехал до кабачка, где спешился. Он хотел было войти в помещение, но в дверях увидел пожилую женщину, которая сидела на куче сена и сучила пеньку.

Сунь У   кун подошел, поздоровался с ней и сказал:

–   Мы, бедные монахи, идем из восточного государства Тан. Наш наставник, благочестивый Танский монах, названый брат самого императора. Переправляясь через речку, он выпил из нее воды и теперь у него начались сильные рези в животе.

Женщина почему   то рассмеялась и спросила:

–   Из какой же это речки вы пили воду   

–   Из той, что к востоку отсюда; вода в ней чистая, прозрачная.

Женщина засмеялась еще громче и проговорила сквозь смех:

–   Вот потеха! Ну и потеха! Входите, я сейчас все вам расскажу.

Сунь У   кун подхватил под руку Танского монаха, а Ша   сэн поддержал Чжу Ба   цзе. Оба они с позеленевшими и перекошенными от боли лицами, хватаясь за живот и охая, вошли в убогий кабачок и уселись.

Сунь У   кун взмолился:

–   Тетушка! Ты бы хоть сварила немного отвару моему наставнику. Мы отблагодарим тебя за это.

Но женщина и не подумала приготовлять отвар. Продолжая смеяться, она побежала на задний двор и крикнула:

–   Идите сюда, взгляните, что здесь такое!