西游记俄文版第三章第六十八节1.3

 В этот момент вошли служащие с разной провизией; они принесли целое блюдо белого риса, блюдо лапши из белой муки, два пучка свежей зелени, четыре куска бобового сыра, две порции визиги, блюдо сушеных ростков бамбука и блюдо древесных грибов Муэр.

Танский монах приказал своим ученикам принять провизию и поблагодарил служащих.

–   В западном домике есть очаг, чистый котел и достаточное количество хвороста. Если пожелаете, то можете сами сварить себе еду по своему вкусу,   – сказал служащий.

–   Вот что я хочу спросить,   – обратился к нему Танский монах,   – не находится ли правитель вашей страны в своем тронном зале   

–   Наш повелитель,   – десять тысяч лет ему царствовать,   – давно уже не являлся во дворец и не устраивал приема,   – ответил служащий,   – но сегодня, поскольку для этого счастливый день, он призвал к себе гражданских и военных сановников и сейчас обсуждает с ними воззвание к народу. Если тебе нужно получить пропуск по проходному свидетельству, то воспользуйся этим случаем и поспеши во дворец; завтра будет поздно и неизвестно, сколько времени придется ждать другого случая.

–   Сунь У   кун!   – сказал тогда Танский монах.   – Вы здесь пока займитесь приготовлением трапезы, а я поспешу во дворец за пропуском. Как только вернусь, мы поедим и отправимся в путь.

Чжу Ба   цзе тотчас же достал рясу и проходное свидетельство. Танский монах облачился и отправился во дворец. Уходя, он велел своим ученикам ни в коем случае не выходить из помещения, во избежание каких   либо неприятных происшествий.

Танский монах очень скоро дошел до дворца, который назывался Терем пяти фениксов. Великолепие этой постройки и красоту его архитектуры трудно описать словами. Сюань   цзан подошел к главным воротам и попросил начальника дворцовой стражи доложить придворным вельможам о его желании предъявить проходное свидетельство. Начальник дворцовой стражи сразу же отправился во дворец, предстал перед яшмовыми ступенями трона и доложил:

–   У ворот дворца находится монах, который говорит, что он прибыл из восточных земель и по повелению государя великого Танского государства направляется на Запад в храм Раскатов грома, чтобы поклониться Будде и попросить у него священные книги. Монах желает предъявить свое проходное свдетельство и получить пропуск. Жду ваших указаний.

Правитель, выслушав доклад, очень обрадовался.

–   Мы давно уже страдаем недугом и не появлялись во дворце,   – сказал он.   – Надо же было случиться, что как раз сегодня, когда мы явились в тронный зал, чтобы составить воззвание к народу с призывом найти лекаря, который бы излечил нас, явился сей высокочтимый монах в нашу столицу!

Он тотчас повелел пригласить монаха во дворец. Танский монах, войдя в тронный зал, совершил низкий поклон, как положено по этикету, и пал ниц перед троном. Правитель выразил желание принять его в золотом зале и велел стольничьему приказу приготовить угощение. Танский монах поблагодарил за милость и предъявил свое проходное свидетельство.

Правитель прочел документ и очень обрадовался.

–   Благочестивый наставник!   – молвил он.   – Не скажешь ли ты, сколько справедливых правителей ныне царствующей династии Тан было в твоем великом государстве    Сколько находилось при ней мудрых сановников    Хотелось бы также узнать о ныне правящем Танском императоре, чем он болел, как вернулся к жизни и в благодарность отправил тебя в дальний путь через горы и реки за священными книгами.

Танский монах поднялся, сложил руки ладонями вместе и стал рассказывать:

–   Там, на родине моей, бедного монаха,   – начал он      –

 

…было три благодатной страны устроителя,

Три древнейших над нами правителя;

Вслед за ними народом правили

Мудрых пять императоров,

Создававших законы и правила.

Яо и Шунь воцарились храбрые,

Свой престол до небес возвысили.

Юй и Тан дали отдых жителям,

Мирной жизнью их дни насытили.

Чэнь и Чжоу тот покой нарушили:

Разделили землю единую

Меж наследниками непослушными,

Сыновьями своими недружными,

Жаждой власти и славы томимыми.

Притеснять стали слабых сильные,

Называть себя государями.

Восемнадцать царьков   правителей

Над собою двенадцать поставили,

Ненадолго тех, коих обидели,

И народ свой в покое оставили.

Поделить не сумевши конницу,

Вновь вступили в распрю жестокую;

Вновь в набат ударили звонницы,

Вновь копыта коней зацокали,

И страна огласилась воплями.

В той борьбе уцелели храбрейшие:

Семь храбрейших бились за первенство,

Шесть из них покорились сильнейшему,

Поклялись ему в дружбе   верности.

Царство Цинь себя в битвах прославило,

Остальные царства возглавило.

Знаменитые гунны   правители

Лу и Пэй, хоть и рода небесного,

Обрели себе славу нелестную:

Много горя при них увидели

Городов и селений жители.

Вслед за ним единовластие

И законов с ним почитание

Воцарились при Ханьской династии

С первых лет ее основания.

Сыма Цянь в династию Ханьскую

Возвеличил страну китайскую,

И при Цзинях, гласят предания,

Вновь она раздиралась распрями.

На двенадцать царств, южных и северных,

Разделилась вновь наша империя.

Но не все они были равными:

Сунь и Цы, Лянь и Чэнь из двенадцати

Оказались самыми главными.

Так, до славной Суйской династии,

Да и после ее воцарения,

Жили в горестях поколения.

Жизнь двора протекала в праздности

И в беспутных забавах и празднествах,

Но не видел народ облегчения,

Знал лишь горе одно да лишения,

Знал он муку одну – не радости.

Из рода Ли теперь наши правители

И зовется империя – Танскою.

Днесь почиет в горней обители

Основатель этой династии.

Сын его над страною властвует.

Носит имя Ши   минь правитель сей,

Самый мудрый из покровителей,

Самый добрый из попечителей.

Реки вновь при нем стали лазурными,

Океаны смирились бурные.

Отдыхая от гнета воителей,

От безумных утех расточителей,

Вся страна, весь народ – свидетели

Беспримерной его добродетели.

Вдруг пришла к нам беда негаданно:

Как от горя такого скроешься   

Недалеко от города главного

Объявился дракон   чудовище.

Обладал он силою дивною,

Владел чарами он могучими,

Повелевал он дождями   ливнями,

Повелевал грозовыми тучами.

Он отвел дожди благодатные

От страны нашей, жаждой мучимой,

И наслал на нас злую засуху.

По закону нелицеприятному

За проказы свои несуразные

Смертью должен был быть наказан он.

Как   то ночью Ши   миню приснился он,

Как воочью, Ши   миню явился он,

В злодеяньях своих покаялся,

Умоляя царя о милости

Обещал ему тот прощение

И от смертных мук избавление.

На заре царь призвал мужа верного,

Друга мудрого, нелицемерного,

И в советах своих и в решениях –

Принял царь сановника ласково.

За беседою неторопливою,

Над доскою склонившись шахматной,

Время утреннее провели они.

Сон сморил вдруг советника царского;

Тут на ложе, парчою застланном,

Он прилег отдохнуть, и тотчас же

В сновиденье узрел чудовище.

Но, поддавшись сомненью минутному,

Мудрый муж тот дракона лютого

Предал смерти рукою властною.