西游记俄文版第三章第七十三节1.6

 Тень свою легкую сосны на дивную землю бросают,

Зеленой стеной кипарисы обитель святых окружают.

Вдоль горной дороги растут густолистые ивы рядами,

А горных ручьев берега ярко пестреют цветами.

У каменных зданий стоят орхидеи оградой пахучей,

Душистые травы ковром устилают обрывы и кручи.

Воды журчат и бегут, бирюзовым сливаясь потоком,

Тучка в пути отдыхает на дубе дуплистом, высоком,

Птиц многочисленных слышится щебет и пенье,

По тропкам незримым пугливые ходят олени.

Каждая ветка высоких бамбуков нежна и красива,

Соком полны и побеги и ветви пурпуровой сливы.

Вороны приютились на темных вершинах деревьев,

Нежно щебечут весенние пташки на ясенях древних.

Богатый суля урожай, колосятся хлеба золотые,

Солнечным светом и влагой земной налитые.

Здесь никогда ты не встретишь листвы пожелтевшей,

Зиму и лето цветы здесь по   летнему свежи.

Здесь зародившись, туман в голубые просторы стремится,

Чтоб, в облака превратившись, дождем благодатным пролиться.

 

Великий Мудрец, обрадованный и веселый, сошел с облака и отправился к пещере, очарованный безграничными просторами удивительных по своей красоте пейзажей. Он углубился в горы и очутился в замечательно красивом месте, где вокруг все было тихо и безмолвно, не слышно было ни человеческих голосов, ни лая собак, ни кукареканья петухов. Вдруг его охватило тревожное чувство:    А что, если мудреца не окажется дома       Он прошел еще несколько ли и, внимательно оглядываясь по сторонам, вдруг заметил монахиню, которая сидела на легкой тахте.

Если хотите знать, как она выглядела, послушайте:

 

На голове ее шапочка пятицветная,

Вышитая узорами яркими и приметными.

Халат златотканый ее стоит богатства несметного.

На ней башмачки с головками фениксов дивными,

Пояс ее – крученый, с радужными переливами.

Лик у нее увядший, словно цветы осенние,

Заморозками тронутые в их запоздалом цветении,

А голосок подобен ласточки щебету нежному,

Когда весною у пагоды гнездо свое лепит, прилежная.

Три основных учения давно этой женщине ведомы,

Четыре великих истины ею поняты и исследованы,

В них она совершенствуется, правде единой предана.

Пустота беспредельная сущего мудрой женою постигнута,

Жизнь вечная и блаженная в горных краях достигнута.

Там обитает она, бодисатва, всем людям известная,

Имя ее – Пиланьпо – снискало любовь повсеместную.

 

Сунь У   кун приблизился к бодисатве, поклонился и воскликнул: – О бодисатва Пиланьпо! Приветствую тебя!

Бодисатва сразу же сошла с тахты, сложила руки ладонями вместе и, возвращая поклон, произнесла:

–   Великий Мудрец! Прости, что не вышла встречать тебя! Ты откуда прибыл   

–   Как же ты узнала, что меня зовут Великий Мудрец      – удивился Сунь У   кун.

–   Когда ты учинил великое буйство в небесных чертогах,   – отвечала бодисатва,   – везде и всюду сообщили описание твоей наружности. Кто же теперь не опознает тебя   

–   Вот уж верно говорят:    Добрая слава дома лежит, а худая – по свету бежит!    О том, что я стал правоверным последователем Будды, тебе, оказывается, даже неизвестно!

–   Когда же это ты успел стать правоверным      – удивилась бодисатва Пиланьпо.   – Что ж, если это так, то от всего сердца поздравляю тебя!

–   Недавно я даже удостоился получить повеление,   – произнес Сунь У   кун.   – Мне поручено охранять моего наставника Танского монаха в путешествии на Запад за священными книгами. Но вот по дороге наставник повстречался в даосском монастыре – храм Желтого цветка с даосским монахом, который отравил его чаем. Я вступил было в борьбу с этим даосом   оборотнем, но он стал излучать бесчисленные золотистые лучи, которые накрыли меня, словно колпаком, и я едва избавился от них благодаря своему волшебству. Мне известно, что ты, бодисатва, можешь уничтожить его золотистые лучи, а потому и явился к тебе. Умоляю, не откажи мне в моей просьбе.

–   Кто же мог рассказать тебе об этом      – удивилась бодисатва.   – Вот уже более трехсот лет прошло с того времени, как я была на празднике Милосердия, и за все это время ни разу никуда не выходила. Я даже скрыла свое имя, и никто не знает обо мне. Каким же образом ты узнал   

–   Ты ведь знаешь, что я земной дух и могу появляться всюду, где мне только вздумается.

–   Ладно! Ладно! Молчи!   – перебила его бодисатва Пиланьпо.   – Мне, собственно, не следовало бы выполнять твою просьбу. Но раз ты сам, Великий Мудрец, удостоил меня своим посещением, я не могу отказать тебе и отправлюсь с тобою. Нельзя допустить, чтобы твой наставник не выполнил своего священного долга.

Сунь У   кун принялся благодарить бодисатву.

–   Прости мне мою невежливость, но позволь все же поторопить тебя; и потом скажи, какое возьмешь с собой оружие   

–   У меня есть вышивальная игла,   – отвечала бодисатва.   – Она способна пронзить насмерть негодяя даоса.

Сунь У   кун не сдержался и проговорил:

–   Видно, обманула наставница меня. Если б я раньше знал, что можно справиться вышивальной иглой, то не утруждал бы тебя, поскольку таких иголок я смог бы раздобыть целый дань.

–   Твои иглы – это обычные иглы, сделанные из стали, а вот моя игла – это волшебный талисман: он не стальной, не железный и не золотой, а закаленный в луче солнца моим сыном.

–   А кто же твой сын      – спросил Сунь У   кун.

–   Правитель созвездия Мао.

Изумлению Сунь У   куна не было границ.

Двинувшись в путь, он давно уже заметил ярко блестевшие золотистые лучи.

–   Вон там!   – воскликнул он, обращаясь к бодисатве.   – Видишь золотистые лучи    Там – даосский монастырь – храм Желтого цветка.

Пиланьпо тотчас же вынула из воротника вышивальную иглу, тоненькую, как бровинка, длиною не более пяти или шести фэней. Она подбросила ее несколько раз на ладони, а затем кинула в воздух. Вскоре раздался оглушительный треск, и золотистые лучи угасли, словно кто   то разбил их.

–   Прекрасно! Замечательно!   – восторженно воскликнул Сунь У   кун.   – Но надо найти иглу! Непременно найти ее!

Тогда Пиланьпо протянула Сунь У   куну руку и спросила: