西游记俄文版第四章第七十八节1.4

 Внезапно дунул ветер,

Узор померкнул звездный,

И лунный лик, сияющий

Над кругом всей земли,

Закрылся черным облаком,

И взвился вихрь морозный,

И грохот урагана

Послышался вдали.

Все ближе гул зловещий,

Все громче вой и гомон.

И, словно сотни дьяволов

Сюда слетелись вдруг,

Тайфун упал на город

И все затмил кругом он,

И горожан беспомощных

Всех охватил испуг.

Родители кидаются

В туман и мрак кромешный,

Хотят ребят испуганных

Под кровлю увести,

И, не страшась правителя,

Пытаются поспешно

Детей, в гусиных клетках томящихся,

Спасти!

Как было все угрюмо,

И сумрачно, и грозно,

Крутящаяся вьюга,

Клубящаяся мгла!

Боролись люди с бурей,

Замерзли на морозе,

Корою ледяною

Покрылись их тела.

Метались, плача, матери

В тревоге безнадежной,

Отцы, рыдая, звали,

Те – сына, эти – дочь,

Дядья и деды древние

Во тьме блуждали снежной,

Хоть жизни не щадили,

Но не могли помочь.

Везде кружились вихри!

И духи  исполины,

По воле Сунь У  куна

Слетевшие на зов,

С дрожащими младенцами

Гусиные корзины

В горах укрыли бережно

И в глубине лесов.

Пусть эту ночь родители

Всю провели в печали,

Безвременно погибшую

Оплакав детвору,

Зато рассвет безоблачный

С веселием встречали,

Найдя детей любимых

У двери поутру.

 

Об этом знаменательном событии сложены еще и такие стихи:

 

Как много было их,

Подвижников безгрешных,

Буддийских мудрецов,

Достойных всех похвал!

И звали Мохо тех,

Кто долго и успешно

Деяния добра и правды

Совершал.

Десятки тысяч их,

Великого Ученья

Святых учеников,

На праведном пути,

Кто в трех прибежищах

Искал успокоенья,

Кто заповедей пять

Старался соблюсти.

И к Будде светлому

Возносятся моленья,

Чтоб людям он простил

Былые прегрешенья

Не царь был виноват,

Забывший стыд и жалость,

К несчастиям детей

В стране бикшу тогда:

Нет, видимо, давно –

В прошедшие года –

В их прежнюю судьбу

Несовершенство вкралось.

Но мудрый Сунь У  кун,

Душой страдая сам,

Всем духам приказал

Спасти детей в корзинах.

И подвиг совершил,

Угодный небесам,

Заслуги превзойдя

Буддийского брамина.

 

В ту ночь, в час, когда сменилась третья стража, духи благополучно доставили детей в безопасное место и приютили их там.

Тем временем Сунь У  кун по благодатному лучу спустился на землю и направился прямо во двор почтовой станции. До него донеслась молитва:

 

Я верю в великого Будду,

В спасителя нашего верю…

 

Ликуя, вошел Сунь У  кун в помещение и воскликнул:

–  Наставник, вот и я! Ну как, бушевал здесь ветер  

–  Ну и ветер был!  – вставил свое слово Чжу Ба  цзе.

–  А что с детьми   Удалось их спасти    – нетерпеливо спросил Танский монах.

–  Они все до единого доставлены в безопасное место,  – ответил Сунь У  кун.  – А когда мы все уладим и отправимся в дальнейший путь,  – их привезут обратно.

Танский монах принялся благодарить Сунь У  куна и лишь теперь спокойно улегся спать.

Едва забрезжил рассвет, Танский монах проснулся, привел себя в порядок и позвал Сунь У  куна.

–  Брат У  кун! Я пойду во дворец за пропуском,  – сказал он.

–  Наставник! Боюсь, что один ты там ничего не добьешься!  – ответил Сунь У  кун.  – Пойдем вместе, посмотрим, что из себя представляет здешний злодей  еретик, заправляющий всеми делами в государстве.

–  Как бы своей грубостью ты не навлек гнев правителя,  – растерянно произнес Танский монах.  – Ведь кланяться ему ты не пожелаешь.

–  А он меня и не увидит,  – ответил Сунь У  кун.  – Я буду невидимо следовать за тобой, а если понадоблюсь, то сразу же приду на помощь.

Ответ Сунь У  куна очень обрадовал Танского монаха. Он велел Чжу Ба  цзе и Ша  сэну сторожить поклажу и коня, а сам собрался в путь. В это время вошел смотритель станции, чтобы повидаться с Танским монахом, и был поражен переменой, происшедшей со вчерашнего дня во внешнем его облике. В самом деле:

 

…Он теперь одет

В халат буддийский из расшитой ткани

С чудесной яшмою.

На голове

Убор, как у святого Сакья  муни,

И так же волосы уложены.

В руках

Он держит стройный посох с девятью

Большими кольцами. В груди таит он

Незримый луч сияния святого.

И в ладанке из золотой парчи,

Сверкающей узорами, на сердце

Он проходную грамоту хранит.

Ступает плавно, медленно, спокойно,

Как будто он архат, с небес сошедший.

Так он одет. Взгляни, как он похож

На образ светлого живого Будды.

 

Совершив положенные поклоны, смотритель станции приблизился к Танскому монаху и шепнул ему на ухо, чтобы он не говорил с правителем о делах, которые его не касаются. Танский монах кивнул в знак согласия и обещал.

Тем временем Великий Мудрец Сунь У  кун шмыгнул к дверям, встряхнулся, прочел заклинание и, превратившись в цикаду, с жужжанием взлетел на головной убор Танского монаха. Тот вышел из помещения почтовой станции и направился прямо во дворец на утренний прием.

У ворот его остановил придворный евнух. Танский монах совершил вежливый поклон и произнес:

–  Я – бедный монах, иду из восточных земель, где находится великое Танское государство, на Запад за священными книгами. Ныне, прибыв в ваши земли, я счел своим долгом явиться сюда, чтобы получить пропуск по своему проходному свидетельству. Мне хотелось бы повидаться со здешним правителем. Покорно прошу тебя доложить обо мне.

Придворный евнух отправился с докладом к правителю.

Правитель был очень обрадован и произнес:

–  Недаром говорится:   Монах из дальних стран к добру имеет талисман!  . Вели ему, пусть войдет!

Придворный евнух передал волю своего повелителя Танскому монаху и пригласил его последовать за ним во дворец. После того как Танский монах совершил церемонию приветствия у ступеней трона, правитель предложил ему взойти на возвышение и сесть рядом с ним. Танский монах учтиво побла годарил его за честь и милость и уселся на указанное место. Присмотревшись повнимательнее к правителю, Танский монах отметил про себя, что вид у него жалкий и изнуренный. Когда он жестом пригласил Танского монаха занять место, руки у него дрожали, а когда говорил – голос прерывался.