— Прошу прощения, — произнёс Гарри неуверенно. — Я не хотел так врываться…

Но волшебник даже не поднял глаз. Он продолжал читать, хмуря брови. Гарри подошёл

поближе к столу и, запинаясь, спросил:

— Гм… Я, наверное, пойду?

Волшебник по-прежнему не замечал его. Кажется, он ничего и не слышал. Решив, что

тот глуховат, Гарри повысил голос:

— Простите за беспокойство, я ухожу!

Волшебник со вздохом сложил письмо, поднялся, прошёл мимо Гарри и принялся

задёргивать шторы на окне.

Небо за окном было рубиново- красным — видимо, день уже клонился к закату.

Волшебник вернулся к столу, сел и, соединив кончики пальцев, стал большими крутить,

глядя на дверь.

Гарри осмотрелся. Феникса нет, как нет и жужжащих серебряных штуковин. Это был

Хогвартс, каким его знал Реддл, и, значит, директором был этот неизвестный волшебник, а

сам Гарри — не более чем фантом, невидимый для людей, живших пятьдесят лет назад.

В дверь постучали.

— Войдите, — произнёс старик слабым голосом.

Снимая островерхую шляпу, вошёл мальчик лет шестнадцати. На его груди сверкнул

серебряный значок старосты. Он был значительно выше Гарри, но волосы у него были такие

же чёрные и блестящие.

— А, Реддл, — сказал директор.

— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — Реддл явно нервничал.

— Садись, — предложил Диппет. — Я только что прочитал твоё письмо.

Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки.

— Мой дорогой мальчик, — с мягкостью в голосе заговорил Диппет, — я просто не могу

разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на

каникулах?

— Нет, — сразу же ответил Реддл. — Я предпочёл бы остаться в Хогвартсе, чем

возвращаться к этим… к этим…

— Ты всегда жил на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? — В голосе

Диппета звучал искренний интерес.

— Да, сэр. — Реддл слегка покраснел.

— Ты урождённый магл?

— Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья.

— Что с твоими родителями?

— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она

только успела дать мне имя — Том — в честь отца, Нарволо — в честь деда.

Диппет сочувственно вздохнул.

— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу,

но в школе сейчас такая ситуация…

— Вы имеете в виду нападения, сэр? — спросил Реддл, и у Гарри сильно забилось

сердце — он придвинулся ближе, боясь что-то пропустить.

— Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь

неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра — особенно в

свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо

безопаснее далеко отсюда, в твоём приюте. В Министерстве магии идёт разговор о закрытии

школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих

неприятностей…

Глаза у Реддла расширились.

— Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если всё это прекратится…

— Что ты хочешь сказать? — Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил

в кресле. — Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?

— Нет, сэр, — поспешно отозвался Реддл.

Но Гарри было ясно: это «нет» точно того же свойства, что и «нет», сказанное им самим

Дамблдору.

Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло:

— Можешь идти, Том…

Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они

спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к гаргулье. Реддл

остановился — было видно, что он о чём-то напряжённо размышляет: он покусывал губу, на

лбу залегла морщина.