静静的顿河俄语版第三部第六节（32.3）

 - Петро Пантелевич! - кричали из пехотных рядов. - Гляди, в бою не бросай нас, пеших.

- Будьте спокойные! Не покинем, - улыбался Петро и, посматривая на медленно подвигавшиеся к бугру цепи красных, начал нервно поигрывать плеткой.

- Петро, тронь сюда, - попросил Григорий, отходя от цепи в сторону.

Тот подъехал. Григорий, морщась, с видимым недовольством сказал:

- Позиция мне не по душе. Надо бы минуть эти яры. А то обойдут нас с флангу - беды наберемся. А?

- Чего ты там! - досадливо отмахнулся Петро. - Как это нас обойдут! Я в лизерве оставил одну сотню, да на худой конец и яры сгодятся. Они не помеха.

- Гляди, парень! - предостерегающе кинул Григорий, не в последний раз быстро ощупывая глазами местность.

Он подошел к своей цепи, оглядел казаков. У многих на руках уже не было варежек и перчаток. Припекло волнение - сняли. Кое-кто нудился: то шашку поправит, то шпенек пояса передвинет потуже.

- Командир наш слез с коня, - улыбнулся Федот Бодовсков и насмешливо чуть покивал в сторону Петра, развалисто шагавшего к цепям.

- Эй ты, генерал Платов! - ржал однорукий Алешка Шамиль, вооруженный только шашкой. - Прикажи донцам по чарке водки!

- Молчи, водошник! Отсекут тебе красные другую руку, чем до рта понесешь? Из корыта придется хлебать.

- Но-но!

- А выпил бы, недорого отдал! - вздыхал Степан Астахов и даже русый ус закручивал, скинув руку с эфеса.

Разговоры по цепи шли самые не подходящие к моменту. И разом смолкли, как только за Матвеевым курганом октавой бухнуло орудие.

Густой полновесный звук вырвался из жерла комком и долго таял над степью, как белая пенка дыма, сомкнувшись с отчетливым и укороченно-резким треском разрыва. Снаряд не добрал расстояния, разорвался в полуверсте от казачьей цепи. Черный дым в белом лучистом оперенье снега медленно взвернулся над пашней, рухнул, стелясь и приникая к бурьянам. Сейчас же в красной цепи заработали пулеметы. Пулеметные очереди выстукивали ночной колотушкой сторожа. Казаки легли в снег, в бурьянок, в щетинистые безголовые подсолнухи.

- Дым дюже черный! Вроде как от немецкого снаряду! - крикнул Прохор Зыков, оглядываясь на Григория.

В соседней Еланской сотне поднялся шум. Ветром допахнуло крик:

- Кума Митрофана убило!

Под огнем к Петру подбежал рыжебородый рубежинский сотенный Иванов. Он вытирал под папахой лоб, задыхался:

- Вот снег - так снег! До чего стрямок - ног не выдернешь!

- Ты чего? - настропалился, сдвигая брови, Петро.

- Мысля пришла, товарищ Мелехов! Пошли ты одну сотню низом, к Дону. Сними с цепи и пошли. Нехай они низком опушаются и добегут до хутора, а оттель вдарют в тыл красным. Они обозы, небось, побросали... Ну какая там охрана? Опять же панику наведут.