静静的顿河俄语版第四部第七节（25.10）

 Григорий, сворачивая папироску, обдумывал план поездки. "Лошадей спрягем и поедем на паре, - решил он. - Надо на вечер выезжать, чтобы не видали наши, что Аксютку беру с собой. Хотя все одно узнают..."

- Не досказал я тебе про сотенного. - Прохор, прихрамывая, вышел из горницы, подсел к столу. - Убили наши его на третий день, как я в околодок попал.

- Да ну?

- Ей-богу! В бою стукнули его сзади, на том дело и кончилось. Выходит, зазря я беду принимал, вот что досадно!

- Не нашли виноватого? - рассеянно спросил Григорий, поглощенный мыслями о предстоящей поездке.

- Когда там искать! Началась такая передвижка, что не до него было. Да что это баба моя пропала? Этак и пить расхочется. Когда думаешь ехать?

- Завтра?

- Не перегодим денек?

- Это к чему же?

- Я хучь бы вшей обтрес, неинтересно с ними ехать.

- Дорогой будешь обтрясать. Ждать дело не указывает. Красные в двух переходах от Вешек.

- С утра поедем?

- Нет, на ночь. Нам лишь бы до Каргинской добраться, там и заночуем.

- А не прихватют нас красные?

- Надо быть насготове. Я вот что... Я думаю с собой Аксинью Астахову взять. Супротив ничего не имеешь?

- А мне-то что? Бери хучь двух Аксиньев... Коням будет тяжеловато.

- Тяжесть небольшая.

- Несподручно с бабами ездить... И на холеру она тебе сдалась? То бы мы одни и нужды не знали! - Прохор вздохнул, глядя в сторону, сказал: - Я так и знал, что ты ее с собой поволокешь. Все женихаешься... Эх, кнут по тебе, Григорий Пантелевич, давно кричит горькими слезьми!

- Ну, это тебя не касается, - холодно сказал Григорий. - Жене об этом не разбреши.

- А раньше-то я разбрехивал? Ты хучь бы совесть поимел? А дом она на кого же бросит?

В сенцах послышались шаги. Вошла хозяйка. На сером пуховом платке ее искрился снег.

- Метель? - Прохор достал из шкафа стаканчики и только тогда спросил: Да ты принесла чего-нибудь?

Румяная жена его достала из-за пазухи две запотевшие бутылки, поставила на стол.

- Ну вот и дорожку погладим! - оживленно сказал Прохор. Понюхав самогон, по запаху определил: - Первач! И крепкий до дьявола!

Григорий выпил два небольших стаканчика и, сославшись на усталость, ушел домой.