西游记俄文版第四章第八十节1.1

 Наставник попридержал коня, любуясь горными видами. Где  то вдруг защебетала птичка, и невольная тоска по родным местам охватила монаха.

–  Братья!  – воскликнул он, придержав коня, и сложил стихи:

 

Ах, с той поры, как волю Сына Неба

На государевой табличке начертали

И за   парчовой ширмой   во дворце

Мне проходную грамоту вручили,  –

Не знаю я покоя.

Бросил я

В день   Смотра фонарей   страну родную

И с Танским императором расстался.

Разлука эта мне была горька,

Как для земли горька разлука с небом.

Но только я оставил позади

Торжественные проводы, как разом

Нахлынули опасности и беды:

Лисицы  оборотни, бесы  тигры,

Колдуньи, обольстительницы  ведьмы,

Неслыханные грозы, ураганы,

Лесные дебри и разливы рек,  –

Все дружно встали на моем пути,

Мне угрожая гибелью.

Давно

Перевалили мы   двенадцать кряжей

Ушаньских гор  .

И новое несчастье

Меня подстерегает. О, когда ж

Я родину свою опять увижу  

 

–  Наставник!  – с укором молвил Сунь У  кун.  – Очень уж часто ты грустишь о родине. Человеку, отрешившемуся от мира, это не подобает. Спокойно продолжай свой путь и ни о чем не думай. Недаром еще в древности говорили:

Кто хочет богатства и славы добиться,

Тот с мирным досугом навеки простится.

–  Все это верно, ученик мой,  – возразил ему Танский монах,  – однако мы идем, идем, а я до сих пор не знаю, где страна высшего блаженства, обитель Будды.

–  Учитель!  – вмешался тут Чжу Ба  цзе.  – Думается мне, что Будда Татагата не хочет расставаться со своими книгами, вот и переселился в другое место, зная, что мы идем за ними. Иначе, чем объяснить, что мы никак не можем добраться до его райской обители  

–  Попридержи язык!  – оборвал его Ша  сэн.  – Иди за старшим братом да помалкивай. Не надо только времени терять даром; ведь должен наступить день, когда мы достигнем цели.

Продолжая беседовать, наши путники подошли к густому бору, где росли черные сосны. Тут Танский монах окончательно потерял присутствие духа.

–  Сунь У  кун!  – испуганно произнес он.  – Что же это такое   Не успели мы преодолеть горные кручи, как перед нами вырос дремучий лес   Нет, все это неспроста!

–  А что нам лес!  – беззаботно ответил Сунь У  кун.

–  Как что    – одернул его Танский монах.  – Разве не знаешь пословицу:   Кто кажется чересчур честным – не всегда честен. Кто выглядит чересчур добрым, может оказаться злым  . Нам не раз доводилось проходить через густые леса, но в дремучей чаще мы еще не бывали!

Вы бы видели, читатель, что это был за лес!

 

Лес дремучий встал пред нами,

Путь заветный заграждая.

Он с востока лег на запад

Дикой чащей между скал,

С юга уходил на север

Грозным строем черных сосен,

И в ущельях каменистых

Он проходы заграждал.

На восток глядят, на запад

Грозно вздыбленные кручи.

Сосны мрачные теснятся,

Подымаясь к небесам.

Там шиповник и терновник

Разрослись стеной колючей,

И лианы всюду вьются

По ветвям и по стволам.

С кряжистых суков свисая,

Петли цепкие скрутились.

Кто, войдя сюда с востока,

Путь на запад обретет  

Кто пройти тот лес возьмется

С севера на юг далекий  

Будет в зарослях кружиться

Целый месяц или год.

Можно в чаще той скитаться

Круглый год, не различая

Ни луны над головою,

Ни огня в ночной дали.

Круглый год блуждать ты будешь,

Не приметив над собою

Звездного Ковша на небе,

Хоть пройдешь сто сотен ли!

О, взгляни, какие дебри!

Сколько здесь цветов таится,

Сколько трав растет волшебных,

Им не нужен солнца свет.

Здесь ты ясени увидишь,

Ствол их толстый в семь обхватов,

Лет им тысяча и больше,

Крепче их и выше нет.

Можжевельники седые,  –

Десять тысяч лет их возраст!

Сосны черные толпятся,

Что им вьюга и мороз!

Сколько здесь плодов и ягод!

Сколько персиков пушистых!

Кисло  сладких шао  яо,

Смокв и виноградных лоз!

Все сплелось, срослось, сцепилось,

Перепуталось ветвями,

Все переплелось корнями

Средь извечной тесноты.

Даже сам святой отшельник

Не найдет себе приюта,

Не найдет в лесу дороги,

Сквозь колючие кусты.

Сколько птиц ты здесь услышишь

Сколько пташек голосистых!

Серокрылые кукушки

Здесь кукуют без конца.

Нежно голуби воркуют,

Дикие орлы клекочут,

И суровый старый ворон

Кормит жадного птенца.

Заливаясь звонкой трелью,

Там летает пересмешник,

Иволга порхает в танце

И уносится, крича.

Там хвостатые стрекочут

Вороватые сороки,

Стаи ласточек взлетают

И кружатся, щебеча.

Суетятся попугаи,

То трещат и звонко свищут,

Сквозь лианы пролетая,

Сквозь кусты и бурелом,

То стараются упрямо

Говорить по  человечьи,

Разные слова бормочут,

Как заученный псалом.

Там зверей ты встретишь хищных.

Старый тигр таится в чаще,

Меж стволов скользит неслышно,

Скалит зубы, бьет хвостом.

Престарелые лисицы

Роют норы в темных недрах,

В обольстительниц  колдуний

Превращаются потом.

Слышишь, волк завыл угрюмо  

Все живое содрогнулось.

В этих дебрях заповедных

Страшно путнику блуждать.

Сам небесный император

И могучий Вайсравана,  –

И они могли от страха

В этой чаще задрожать!

 

Однако Сунь У  кун действительно ничего не боялся. Он шел впереди, прорубая дорогу посохом, и вел Танского монаха в самую чащу леса. Целых полдня блуждали путники по лесу, которому не было ни конца ни края.

Танский монах, наконец, не выдержал и взмолился:

–  Братья! Здесь так хорошо и спокойно, как еще не бывало ни в одном из многих лесов, через которые нам пришлось пройти. Вы только посмотрите, какие замечательные цветы, удивительные растения! Так хотелось бы посидеть здесь хоть недолго. И конь бы передохнул. А ты, Сунь У  кун, тем временем сходил бы да раздобыл чего  нибудь поесть. Я что  то проголодался.

–  Ну что ж!  – отвечал Сунь У  кун.  – В таком случае слезай с коня, наставник! Я постараюсь принести тебе чего  нибудь.

Танский монах послушался Сунь У  куна и спешился. Чжу Ба  цзе крепко  накрепко привязал коня к дереву, а Ша  сэн опустил на землю поклажу, достал патру и передал ее Сунь У  куну.

–  Сиди на месте, наставник, и ничего не бойся!  – прогово – рил Сунь У  кун.  – Я мигом слетаю туда и обратно.

Танский монах уселся под сенью сосны, а Чжу Ба  цзе и Ша  сэн стали собирать цветы и ягоды, чтобы поразмяться.

Сунь У  кун одним прыжком поднялся высоко в небо, встал на благодатное облачко и, взглянув вниз, увидел сияние. Оно исходило из лесной чащи.

–  Чудесно! Замечательно!  – не утерпев, воскликнул Сунь У  кун, желая воздать хвалу Танскому монаху, истому праведнику. Он совершенствовался целых десять поколений, и вот теперь над головой его незримо сиял благовещий нимб.