西游记俄文版第二章第四十三节1.2

 Здесь следует пояснить, что Шаньцай – священный ребенок, признав над собой власть Гуаньинь, совершил пятьдесят три добрых дела и при совершении двадцать седьмого дела даже видел Будду, что и имел в виду Сунь У  кун, говоря о судьбе этого духа.

После этого Сунь У  кун велел Ша  сэну собрать все ценности, которые были в пещере. Затем они разыскали рис и устроили трапезу в честь своего учителя. Говоря по совести, Трипитака был спасен благодаря Сунь У  куну, следовательно и успех дела в получении священных книг целиком зависел от него. Покинув пещеру, Трипитака сел на коня, и все они, выйдя на дорогу, продолжали свой путь.

Прошло больше месяца. И вот однажды они вдруг услышали страшный шум. Казалось, низвергаются огромные потоки воды.

–  Ученики мои!  – встревожился Трипитака.  – Вы слышите шум   Откуда он  

–  Какой же вы мнительный, почтенный учитель,  – с улыбкой сказал Сунь У  кун.  – Вам не следовало бы становиться монахом. Никто, кроме вас, не слышит никакого шума. Очевидно, вы снова забыли сутру высшего разума и духовного совершенства.

–  Эту сутру мне устно передал наставник У  чао на горе Фоудушань. Она состоит из пятидесяти четырех фраз и двухсот семидесяти слов,  – сказал Трипитака.  – Раз услышав эту сутру, я до сих пор часто повторяю ее. Что же, по  твоему, я забыл  

–  Вы забыли, учитель,  – сказал Сунь У  кун,  – что человек, отрекшийся от мира, не должен иметь глаз, ушей, носа, языка, тела и желаний. Это значит, что глаза его не должны замечать красок, а уши – шума, нос не должен воспринимать запаха, а язык – вкуса, тело должно быть безразлично и к холоду и к жаре. Смысл всего этого заключается в том, что нам не следует поддаваться суетным мыслям. Вот почему этот псалом и называется псалмом искоренения шести зол. Сейчас, следуя за священными книгами, вы ни на минуту не забываете о своих желаниях. Поэтому вы боитесь злых духов и не можете отказаться от мирского. Стоит вам увидеть пищу, как у вас начинает двигаться язык. Вы любите ароматную и вкусную пищу и искушаете свой нос. Любой шум тревожит ваш слух. Вы обращаете свой взор на все окружающие вас предметы. Как же, поддаваясь всем этим шести искушениям, вы можете идти на Запад, чтобы поклониться Будде  

Над этими словами Трипитака глубоко задумался.

–  Ученик мой,  – промолвил он:

 

С тех пор как с государем я расстался,

Иду поспешно, шагом неустанным,

В соломенных сандалиях иду я

По скалам острым и тропам туманным.

И облака над горными хребтами

Бамбуковая шляпа пробивает.

Крик обезьяний слышу тихой ночью:

Невольно грусть он в сердце навевает.

Под ясною луной невыносимо

Мне птичек полусонных стрекотанье…

Когда ж я письмена достану Будды,

Когда же я пройду сквозь испытанья  

 

Выслушав это, Сунь У  кун не удержался и захлопал в ладоши.

–  Однако,  – воскликнул он смеясь,  – нашего учителя гложет тоска по родине. Если вы хотите вернуться домой, то нет никаких причин горевать. Недаром говорит пословица:   Когда придет время совершить подвиг, он будет совершен  .

–  Дорогой брат,  – сказал тут Чжу Ба  цзе.  – Если мы на своем пути будем каждый раз подвергаться таким бедствиям, то и через тысячу лет не достигнем цели!

–  Ну, вот что!  – отвечал ему Ша  сэн.  – Не нашего это ума дело. Не будем лучше сердить старшего брата. Ты знай неси свою ношу. В конце концов наступит день, когда мы будем у цели.

Так, беседуя, Трипитака и его ученики, не останавливаясь, продолжали свой путь, пока перед ними не открылась огромная река с черными бурлящими водами. Конь не мог перейти эту реку. Путники остановились на берегу и стали внимательно осматриваться. Что же они увидели:

 

Набегали одна на другую огромные волны,

Друг на друга валы громоздились, угрюмо, упорно…

Громоздились одна на другую могучие волны,

И, мутнея, они будоражили черную реку.

Друг за другом катились валы, и вода была масляно  черной,

И поблизости не было даже следа человека,

Ни кустов, ни деревьев здесь не было видно вовеки,

Мрак на тысячу ли – в темноте лишь вода грохотала.

Только с шумом катились валы и чернела округа.

Пена черной плыла, словно топливо бросили в воду,

Брызги черными были, как будто ворочался уголь.

И ни овцы не пили из этой реки, ни коровы,

Ни вороны, страшась ширины, не летали над ней, ни сороки.

Только ряска росла да качался камыш у прибрежья,

Время года собой отмечали лишь эти растенья.

Да на отмели яркий ковер расстилался цветочный,

И цветы вызывали своей красотой удивленье.

И болот, и ручьев, и потоков на свете есть много,

И моря, и озера, и реки везде в Поднебесной.

И всегда человек с человеком встречается в жизни,

Но на Западе эта река никому не известна.