豪夫童话俄文版Холодное сердце

 Холодное сердце Вильгельм Гауф 

 

Всякий, кому случалось побывать в Швар

 

цвальде (по-русски это слово значит "Че

 

рнолесье"), скажет вам, что никогда в др

 

угом месте не увидишь таких высоких и м

 

огучих елей, нигде больше не встретишь Холодное сердце

 

таких рослых и сильных людей. Кажется,

 

будто самый воздух, пропитанный солнце

 

м и смолой, сделал обитателей Шварцвал

 

ьда непохожими на их соседей, жителей о

 

крестных равнин. Даже одежда у них не т

 

акая, как у других. Особенно затейливо

 

наряжаются обитатели гористой стороны

 

Шварцвальда. Мужчины там носят черные

 

камзолы, широкие, в мелкую складку шаро

 

вары, красные чулки и островерхие шляп

 

ы с большими полями. И надо признаться,

 

что наряд этот придает им весьма внуши

 

тельный и почтенный вид.

 

Все жители здесь отличные мастера стек

 

ольного дела. Этим ремеслом занимались

 

их отцы, деды и прадеды, и слава о шварц

 

вальдских стеклодувах издавна идет по

 

всему свету.

 

В другой стороне леса, ближе к реке, жив

 

ут те же шварцвальдцы, но ремеслом они

 

занимаются другим, и обычаи у них тоже

 

другие. Все они, так же как их отцы, деды

 

и прадеды, — лесорубы и плотогоны. На дл

 

инных плотах сплавляют они лес вниз по

 

Неккару в Рейн, а по Рейну — до самого м

 

оря.

 

Они останавливаются в каждом прибрежн

 

ом городе и ждут покупателей, а самые т

 

олстые и длинные бревна гонят в Голлан

 

дию, и голландцы строят из этого леса с

 

вои корабли.

 

Плотогоны привыкли к суровой, бродячей

 

жизни. Поэтому и одежда у них совсем не

 

похожа на одежду мастеров стекольного

 

дела. Они носят куртки из темного холст

 

а и черные кожаные штаны на зеленых, ши

 

риною в ладонь, помочах. Из глубоких ка

 

рманов их штанов всегда торчит медная

 

линейка — знак их ремесла. Но больше вс

 

его они гордятся своими сапогами. Да и

 

есть чем гордиться! Никто на свете не н

 

осит таких сапог. Их можно натянуть выш

 

е колен и ходить в них по воде, как посу

 

ху.

 

Еще недавно жители Шварцвальда верили

 

в лесных духов. Теперь-то, конечно, все

 

знают, что никаких духов нет, но от дедо

 

в к внукам перешло множество преданий

 

о Таинственных лесных жителях.

 

Рассказывают, что эти лесные духи носи

 

ли платье точь-в-точь такое, как и люди,

 

среди которых они жили.

 

Стеклянный Человечек — добрый друг люд

 

ей — всегда являлся в широкополой остр

 

оверхой шляпе, в черном камзоле и шаров

 

арах, а на ногах у него были красные чул

 

очки и черные башмачки. Ростом он был с

 

годовалого ребенка, но это нисколько н

 

е мешало его могуществу.

 

А Михель-Великан носил одежду сплавщик

 

ов, и те, кому случалось его видеть, уве

 

ряли, будто на сапоги его должно было п

 

ойти добрых полсотни телячьих кож и чт

 

о взрослый человек мог бы спрятаться в

 

этих сапожищах с головой. И все они кля

 

лись, что нисколько не преувеличивают.

 

С этими-то лесными духами пришлось как-

 

то раз познакомиться одному шварцваль

 

дскому парню.

 

О том, как это случилось и что произошл

 

о, вы сейчас узнаете.

 

 

Много лет тому назад жила в Шварцвальд

 

е бедная вдова, по имени и прозвищу Бар

 

бара Мунк.

 

Муж ее был угольщиком, а когда он умер,

 

за это же ремесло пришлось взяться ее ш

 

естнадцатилетнему сыну Петеру. До сих

 

пор он только смотрел, как его отец туш

 

ит уголь, а теперь ему самому довелось

 

просиживать дни и ночи возле дымящейся

 

угольной ямы, а потом колесить с тележк

 

ой по дорогам и улицам, предлагая у все

 

х ворот свой черный товар и пугая ребят

 

ишек лицом и одёжой, потемневшими от уг

 

ольной пыли.

 

— Ремесло угольщика тем хорошо (или тем

 

плохо), что оставляет много времени для

 

размышлений.

 

И Петер Мунк, сидя в одиночестве у свое

 

го костра, так же как и многие другие уг

 

ольщики, думал обо всем на свете. Лесна

 

я тишина, шелест ветра в верхушках дере

 

вьев, одинокий крик птицы — все наводил

 

о его на мысли о людях, которых он встре

 

чал, странствуя со своей тележкой, о се

 

бе самом и о своей печальной судьбе.

 

"Что за жалкая участь быть черным, гряз

 

ным угольщиком! — думал Петер. — То ли д

 

ело ремесло стекольщика, часовщика или

 

башмачника! Даже музыкантов, которых н

 

анимают играть на воскресных вечеринк

 

ах, и тех почитают больше, чем нас!" Вот,

 

случись, выйдет Петер Мунк в праздничн

 

ый день на на улицу — чисто умытый, в па

 

радном отцовском кафтане с серебряным

 

и пуговицами, в новых красных чулках и

 

в башмаках с пряжками... Всякий, увидев

 

его издали, скажет: "Что за парень — мол

 

одец! Кто бы это был?" А подойдет ближе,

 

только рукой махнет: "Ах, да ведь это вс

 

его-навсего Петер Мунк, угольщик!.." И пр

 

ойдет мимо.

 

Но больше всего Петер Мунк завидовал п

 

лотогонам. Когда эти лесные великаны п

 

риходили к ним на праздник, навесив на

 

себя с полпуда серебряных побрякушек —

 

всяких там цепочек, пуговиц да пряжек,

 

— и, широко расставив ноги, глядели на т

 

анцы, затягиваясь из аршинных кельнски

 

х трубок, Петеру казалось, что нет на св

 

ете людей счастливее и почтеннее. Когд

 

а же эти счастливцы запускали в карман

 

руку и целыми пригоршнями вытаскивали

 

серебряные монеты, у Петера спирало ды

 

хание, мутилось в голове, и он, печальны

 

й, возвращался в свою хижину. Он не мог

 

видеть, как эти "дровяные господа" прои

 

грывали за один вечер больше, чем он са

 

м зарабатывал за целый год.

 

Но особенное восхищение и зависть вызы

 

вали в нем три плотогона: Иезекиил Толс

 

тый, Шлюркер Тощий и Вильм Красивый.

 

Иезекиил Толстый считался первым бога

 

чом в округе.

 

Везло ему необыкновенно. Он всегда про

 

давал лес втридорога, денежки сами так

 

и текли в его карманы.

 

Шлюркер Тощий был самым смелым человек

 

ом из всех, кого знал Петер. Никто не ре

 

шался с ним спорить, а он не боялся спор

 

ить ни с кем. В харчевне он и ел-пил за т

 

роих, и место занимал на троих, но никто

 

не смел сказать ему ни слова, когда он,

 

растопырив локти, усаживался за стол и

 

ли вытягивал вдоль скамьи свои длинные

 

ноги, — уж очень много было у него денег

 

.

 

Вильм Красивый был молодой, статный па

 

рень, лучший танцор среди плотогонов и

 

стекольщиков. Еще совсем недавно он бы

 

л таким же бедняком, как Петер, и служил

 

в работниках у лесоторговцев. И вдруг н

 

и с того ни с сего разбогател! Одни гово

 

рили, что он нашел в лесу под старой ель

 

ю горшок серебра. Другие уверяли, что г

 

де-то на Рейне он подцепил багром мешок

 

с золотом.