静静的顿河俄语版第二部第四节（11.2)

Тонконогий, непомерно грудастый и широкоплечий Атарщиков говорил запальчиво. Видно, трогал его за живое поднятый вопрос. Кончив, он оглядел группировавшихся у стола офицеров, выжидательно постукал по портсигару мундштуком папиросы. На нижнем веке его правого глаза коричневой выпуклой горошиной сидела родинка. Она мешала верхнему веку плотно прикрывать глаз, и от этого при первом взгляде на Атарщикова создавалось впечатление, будто глаза его тронуты постоянной снисходительно выжидающей усмешкой.

- Если выбирать между большевиками, Керенским и Корниловым, то, разумеется, мы за Корнилова.

- Нам трудно судить, чего хочет Корнилов: только ли восстановления порядка в России или восстановления еще чего-нибудь...

- Это не ответ на принципиальный вопрос!

- Нет, ответ!

- А если и ответ, то неумный, во всяком случае.

- А чего вы боитесь, сотник? Восстановления монархии?

- Я не боюсь этого, а, напротив, желаю.

- Так в чем же дело?

- Господа! - твердым, обветрившим голосом заговорил Долгов, недавний вахмистр, получивший за боевые отличия хорунжего. - О чем вы спорите? А вы степенно скажите, что нам, казакам, надо держаться за генерала Корнилова, как дитю за материн подол. Это без всяких лукавствий, напрямик! Оторвемся от него - пропадем! Расея навозом нас загребет. Тут уж дело ясное: куда он - туда и мы.

- Вот это - да!

Атарщиков с восхищением хлопнул Долгова по плечу и смеющимися глазами уставился на Листницкого. Тот, улыбаясь, волнуясь, разглаживал на коленях складки брюк.

- Так как же, господа офицеры, атаманы? - приподнятым голосом воскликнул Атарщиков. - За Корнилова мы?..

- Ну конечно!

- Долгов сразу разрубил гордиев узел.

- Все офицерство за него!

- Мы не хотим быть исключением.

- Дорогому Лавру Георгиевичу, казаку и герою - ура!

Смеясь и чокаясь, офицеры пили чаи. Разговор, утративший недавнюю напряженность, вертелся вокруг событий последних дней.

- Мы-то гужом за верховного, а вот казаки мнутся... - нерешительно сказал Долгов.

- Как это "мнутся"? - спросил Листницкий.

- А так. Мнутся - и шабаш... Им, сукиным сынам, по домам к бабам охота... Жизня-то нетеплая остобрыдла...