简爱俄语版（十九）

     Я была того же мнения, и так как это несправедливое обвинение задело

мою гордость, с живостью ответила:

     - Я за всю мою жизнь ни разу еще не плакала о таких глупостях. Я

терпеть не могу кататься! А плачу оттого, что я несчастна.

     - Фу, какой стыд! - сказала Бесси.

     Добрый аптекарь был,   видимо, озадачен. Я стояла перед ним; он

пристально смотрел на меня. У него были маленькие серые глазки, не очень

блестящие,   но   я   думаю,   что теперь они показались бы мне весьма

проницательными; лицо у него было грубоватое, но добродушное. Он долго и

обстоятельно рассматривал меня, затем сказал:

     - Отчего ты вчера заболела?

     - Она упала, - снова поспешила вмешаться Бесси.

     - Упала! Ну вот, опять точно маленькая! Разве такие большие девочки

падают? Ей ведь, должно быть, лет восемь или девять?

     - Меня нарочно сшибли с ног, - резко сказала я, снова поддавшись

чувству оскорбленной гордости, - но я не от этого заболела, - добавила я.

     Мистер Ллойд взял понюшку табаку. Когда он снова стал засовывать в

карман пиджака свою табакерку, громко зазвонил колокол, сзывающий слуг

обедать; аптекарю было известно значение этого звона.

     - Няня, это вас зовут, - сказал он, - можете идти вниз. А я тут сделаю

мисс Джен маленькое наставление, пока вы вернетесь.

     Бесси охотно осталась бы, но ей пришлось уйти, так как слуги в

Гейтсхэдхолле должны были точнейшим образом соблюдать время обеда и ужина.

     - Значит, ты заболела не оттого, что упала? Так отчего же? - продолжал

мистер Ллойд, когда Бесси ушла.

     - Меня заперли в комнате, где живет привидение, а было уже темно.

     Мистер Ллойд улыбнулся и вместе с тем нахмурился.

     - Что? Привидение? Ну, ты, видно, еще совсем ребенок! Ты боишься

привидений?

     - Да, привидения мистера Рида я боюсь; он ведь умер в той комнате и там

лежал... Ни Бесси и никто другой не войдут туда ночью без надобности. И это

было жестоко - запереть меня там одну, в темноте! Так жестоко, что я этого,

наверно, никогда не забуду.

     - Глупости! И ты поэтому так огорчаешься? Разве ты и днем боишься?

     - Нет, но ведь скоро опять наступит ночь. И потом я несчастна, очень

несчастна, еще и по другим причинам.

     - По каким же? Ты не можешь сказать мне хотя бы некоторые?

     Как хотелось мне ответить на этот вопрос возможно полнее и откровеннее!

Но мне трудно было найти подходящие слова, - дети способны испытывать

сильные чувства, но не способны разбираться в них. А если даже частично и

разбираются, то не умеют рассказать об этом. Однако я слишком боялась

упустить этот   первый и   единственный случай облегчить свою   печаль,

поделившись ею, и, после смущенного молчания наконец выдавила из себя пусть

и не полный, но правдивый ответ: